"Большое спасибо", - говорит, прощаясь со мной, на хорошем русском, практически без акцента, генеральный секретарь ОБСЕ Перрен де Бришамбо.
Высокий, подтянутый, с обаятельной, едва скользящей по лицу улыбкой, он чем-то похож на руководителя крупного предприятия. Тот же внимательный взгляд, изучающий и одновременно оценивающий собеседника, та же способность быстро реагировать на незапланированные вопросы.
РГ: Мне рассказали, что первые три года, когда вы работали на посту руководителя ОБСЕ, по утрам в выходные вы изучали русский язык. Как далеко вам удалось продвинуться? Случались ли в вашей жизни ситуации, когда вы говорили себе - как жаль, что я недостаточно знаю русский?
Перрен де Бришамбо: Конечно. Например, сейчас во время нашего разговора я хотел бы знать русский язык получше. Конечно, я продолжаю заниматься русским. Но в какой-то момент, когда было особенно много серьезных мероприятий, я просто переработал и взял паузу в учебе. Но сейчас возобновил занятия.
РГ: Россия неоднократно критиковала работу ОБСЕ. Считаете ли вы эту критику справедливой и какие сегодня реформы происходят в организации?
Де Бришамбо: На мой взгляд, ОБСЕ отражает отношения между странами - участницами организации. Это своего рода зеркало тенденций, происходящих в современной Европе. И то разочарование, которое выражает российская делегация в ОБСЕ, также является отражением дискомфортной ситуации, в которой ваша страна, по ее собственному мнению, находится в более широком европейском контексте. ОБСЕ постоянно меняется, приспосабливается к новым условиям. Думаю, что коллективный принцип консенсуса не противоречит российским интересам.
РГ: До сих пор модным на Западе было слово "перестройка". Сейчас таким словом становится "перезагрузка". Как проявляется "перезагрузка" в работе ОБСЕ?
Де Бришамбо: Я позволю себе быть откровенным. Пока что внутри организации мы не наблюдаем перезагрузки в отношениях России и США. Но мы все ожидаем, что этот новый дух сотрудничества найдет каким-то образом отражение в работе ОБСЕ. Может, это произойдет совсем скоро, когда будет заключено соглашение о сокращении стратегических наступательных вооружений между Москвой и Вашингтоном. А может, это произойдет уже в среду, когда мы услышим, о чем будет говорить министр иностранных дел России Сергей Лавров на министерской конференции.
РГ: Что тормозит проведение реформ внутри ОБСЕ? Или, может быть, проблема заключается в сохранении старого мышления у членов организации?
Де Бришамбо: ОБСЕ в том виде, в каком она существует, сформировалось в начале 1990-х годов. Тогда ее планы были далеко идущими. В мире не существует другой организации, занятой вопросами безопасности, которая работает в трех направлениях - "военно-политическом", "экономическом" и "гуманитарном". При этом пытается скоординировать деятельность на всех трех направлениях. Правительства, стоявшие у истоков современной ОБСЕ, ставили перед организацией амбициозные задачи. Они думали, что смогут достичь прогресса по самому широкому кругу проблем. Конечно, реальная жизнь доказала: ситуация намного сложнее. Необходимо большое количество времени и стечение исключительных обстоятельств, чтобы достичь поставленных результатов.
В деятельности организации существуют чувствительные моменты. Некоторые страны-участницы считают, что необходим более прогрессивный подход для достижения целей. Другие, напротив, полагают, что нужно работать планомерно, без спешки. Россия придает большое значение некоторым вопросам в деятельности организации. Трудность состоит в том, чтобы найти баланс между теми, кто имеет различные взгляды, и теми, кто по-разному анализирует ситуацию.
РГ: Случалось ли вам как генеральному директору ОБСЕ реализовывать решения, с которыми вы были не согласны. И какое из принятых вами решений далось вам труднее всего?
Де Бришамбо: Ответ на оба ваши вопроса - ситуация, когда мы должны были закрыть миссию ОБСЕ в Грузии в начале этого года. Она играла важную роль в посреднической деятельности в целях урегулирования конфликтной ситуации в регионе. Решение о закрытии миссии мне было сложно и принять, и реализовать. Я считаю, что закрытие миссии стало потерей для всех стран - участниц ОБСЕ.
РГ: Как отражается финансово-экономический кризис в мире на работе ОБСЕ?
Де Бришамбо: Конечно, кризис имеет прямое и непрямое влияние на работу ОБСЕ. Прямым образом он отражается в том, что нам все сложнее получать финансовые и человеческие ресурсы для деятельности организации. А непрямое влияние, которое оказывает кризис, заключается в том, что странам-участницам становится все сложнее сформировать политическую волю и найти необходимые ресурсы для того, чтобы решать существующие проблемы в области безопасности.
РГ: В этих условиях не стоит ли вопрос о сокращении размеров взносов стран - членов ОБСЕ?
Де Бришамбо: Страны - участницы ОБСЕ все менее склонны как финансировать работу организации, так и делать взносы в ее бюджет. Речь идет как об обычных взносах, так и о финансировании проектов ОБСЕ отдельными государствами.
РГ: Вы бывали в Москве. Какое самое сильное впечатление от поездки в Россию у вас осталось?
Де Бришамбо: Откровенно говоря, самое сильное впечатление, которое я получил от посещения Москвы, - трудности при передвижении по городу из-за огромного количества транспорта. Но я рассматриваю это как знак того, что ваша столица постоянно развивается.
РГ: Вы хотите, чтобы ваши дети, так же как и вы, занимались европейской политикой?
Де Бришамбо: Я думаю, что если мои дети начнут заниматься политикой, то это должна быть политика глобальная. Мы все понимаем, что проблемы в мире имеют глобальное измерение. И именно на этом уровне они должны решаться.