Людмила Гурченко: Будущее, как всегда, светло и прекрасно, но пока - темно

Первые впечатления

Это высказывание такой откровенности, какой актриса еще себе не позволяла. Такая искренность редко сочетается с выверенностью и с полной гармонией - неровность картины входит в ее художественный мир. Сказывается и то, что хороший театральный режиссер, взявшийся было за постановку фильма, в последний момент отказался. В результате работу завершил ее оператор Дмитрий Коробкин. И, разумеется, рядом с ним - Людмила Гурченко.

Гурченко здесь причастна ко всему: она автор идеи, музыки, она импровизировала многие диалоги в сценарии, написанном Олегом Антоновым. Многие фабульные мотивы, связанные с ее героиней, заставят нас по-новому увидеть судьбу великолепной актрисы и разносторонне талантливого человека. А главное - фильм пронизан ее волнением, любовью, личностью. Авторское высказывание в формах музыкальной мелодрамы, рассчитанной на массовый экран.

Но массового экрана, очевидно, не будет. Наши кинотеатры так давно приучают публику к боевикам и фэнтези, что фильмы без спецэффектов и выстрелов не имеют в прокате шансов. Между тем в "Эльдаре" люди всех возрастов, устроив овацию, кричали съемочной группе: "Нам нужны такие фильмы!"

В основе - реальная судьба. Герой фильма - Олег Аккуратов, слепой, необыкновенно одаренный музыкант. В кино эту роль воплотил актер Дмитрий Кубасов. Он играет человека решительного, который сам определит свое будущее. В жизни судьба Олега сложилась тревожнее. Когда-то отдавшие его, четырехлетнего, в детский дом родители вспомнили о нем, едва талант сделал его перспективным, а его имя появилось в газетах. И вместо того чтобы учиться, молодой музыкант теперь заперт в родном Ейске, где, говорят, играет для заработка в ресторанах.(О судьбе Олега неоднократно писала "Российская газета" и наш собкор в Краснодаре Татьяна Павловская. - Ред.)

После показа "Пестрых сумерек" мы говорим с народной артисткой Людмилой Гурченко.

"Такие рождаются раз в сто лет"

Как вы встретились с Олегом Аккуратовым?

Людмила Гурченко: Джазовый пианист Михаил Окунь, с которым мы вместе работали, как-то сказал: "Я хочу тебя познакомить со своим учеником. Только он слепой". И дал мне видеозаписи, где мальчик лет четырех творил у рояля чудеса. Играл джаз, классику - все, что слышал по радио. Мне рассказали, что в три года он подполз к пианино и принялся на слух играть Первый концерт Чайковского. На другой записи ему уже семнадцать и он с симфоническим оркестром играет в зале консерватории. Рядом с ним у рояля директор Армавирской специальной музыкальной школы слепых и слабовидящих детей Александра Кирилловна Куценко. Я думала: как же он будет выступать, не видя дирижера?! Но она его тихонько трогала за локоть - и он начинал играть. Его техника ошеломляла. Так мы с ним познакомились - здесь же, у меня в квартире. Он сел за рояль и заиграл. А знает он практически все: "От Ромула до наших дней хранил он в памяти своей"...

При этом ни разу не увидев ноты!

Людмила Гурченко: Он их читает по системе Брайля. У него абсолютный слух и космическая память. В консерватории сказали: такие рождаются раз в сто лет. Он знал весь мой репертуар, словно всю жизнь пели вместе. Я думала: как можно, чтобы о таком феномене не знали люди! И вот благотворительный вечер в пользу больных детей. Олег приехал с директором интерната и завучем по музыкальной части: он же слепой, один не может! Но нам разрешили спеть только одну вещь. Концерт записывался для НТВ. Я представила молодого музыканта из училища... не стала говорить, что для слепых. Сказала: для самых талантливых детей. Мы вышли, спели "Мороз и солнце". И сразу, не дав времени для аплодисментов, он запел по-английски.

Это надо слышать - думаю, сам Фрэнк Синатра послушал бы его с удовольствием. Поразительно, что он себе аккомпанирует не аккордами, как Стив Уандер или Рэй Чарльз. Он солирует, и это отдельная поэзия. Он спел - и зал встал. Я вам честно скажу: впервые мне был послан такой праздник! Ну а потом... мы ждем, когда НТВ покажет этот концерт. Показали - но Олега вырезали! Это был удар! У нас к инвалидам относятся как к обузе, которую лучше не видеть. Ну а потом был юбилейный вечер Эльдара Рязанова на Первом канале, Олег выступил, и его смогла увидеть страна - я была счастлива.

И с той поры у него началась полоса везения...

Людмила Гурченко: В его судьбе приняли участие мои друзья. Это люди щедрые, знают проблемы детей и многое для них делают. Мы с Олегом у них выступили - он произвел потрясающее впечатление. Через месяц в квартире, подаренной ему Армавиром, стоял рояль. Потом они отправили его в Америку, в школу для музыкально одаренных слепых. Ему там предложили остаться и продолжать учебу. Но... что-то не готово было для такого поворота в судьбе. Он был привязан к женщинам, которые все делали для него в армавирском училище. Они ему как матери.

А родители?

Людмила Гурченко: Родители в Ейске. Матери было 15 лет, когда она его родила. У нее теперь другая семья, у отца - тоже. А мальчик с четырех лет в интернате. Его бы туда и не приняли, если бы не эти две женщины, которые разглядели в нем талант. Александра Кирилловна, директор школы, и Галина Николаевна, зав. по музыкальной части.

У героя фильма все заканчивается хорошо: он едет учиться в Торонто вместе с бывшим мужем вашей героини - знаменитым пианистом. Судьба Олега в жизни складывается, по последним сведениям, не так удачно?

Людмила Гурченко: Когда замечательный режиссер театра "Геликон-опера" Дмитрий Бертман увидел Олега, он сразу сказал: ему нужно ехать в Канаду учиться джазу. Мы так и написали в сценарии. Мне понравилась эта мысль о Канаде, стране Оскара Питерсона, группы "Кровь, пот и слезы", которых я очень люблю. Так его судьба в кино опередила его судьбу в жизни. А потом все пошло под откос. Олег вернулся на каникулы в Россию, и отец его обратно уже не отпустил, стал на нем зарабатывать. Подобрали в Ейске оркестрик, и он там выступает, даже в ресторанах - зарабатывает семье... И больше я ничего о нем не знаю...

"Научиться быть собой"

Характер героя фильма списан с Олега?

Людмила Гурченко: Характер другой. Олег - мягкий, уступчивый. А мы хотели, чтобы зритель не жалел его, а уважал в нем сильного человека. С Олегом у нас установились отношения, какие бывают у духовно, музыкально родственных людей. Они боятся разрушить эту гармонию, которая только начинает складываться. Талант очень зависит от того, что с ним сделают люди. Люди - разные: можно так кольнуть человека, тем более беспомощного, слепого.

Потенциальный Стив Уандер играет в Ейске в ресторанах, его оттуда не выпускают. А ему нужно учиться...

Людмила Гурченко: Нужно учиться собственному голосу. Вы сразу узнаете Утесова, Шульженко, Русланову, Пугачеву. Манеру Оскара Питерсона, Билла Эванса, Эрролла Гарнера... Олег это уже усвоил. Но подражание - это первые шаги. А свой стиль он только начал обустраивать. И тут его оборвали. А ему еще нужно научиться быть собой - Олегом Аккуратовым.

Вы в фильме играете знаменитую звезду, но эта картина - об одиночестве на публике. Это удел всех талантливых людей?

Людмила Гурченко: Я как-то не очень много видела талантливых, "штучных" людей, которые были бы в полном порядке. Что такое счастье в бытовом понимании? Утром идешь на любимую работу, вечером возвращаешься к любимой семье. Но я такого почти не встречала. Конечно, бывают счастливые пары, для которых работа и семейные радости - одно целое: Герасимов - Макарова, Александров - Орлова, Ромм - Кузьмина... В моей жизни такого не было.

Но я отвечу на ваш вопрос: да, если ты отдаешь всю себя публике - то домой приходишь выдохшейся, совсем не "звездной" и уже не можешь отдать семье все то, что она должна от тебя получить. Но тут, понимаете, или - или. Да фильм и об этом. Моя героиня уже на закате своего актерского века, но в ней есть нерастраченная жажда материнства. Моя любимая артистка Валентина Серова говорила: "Люся, вы не представляете себе, как это интересно - отдавать свой опыт молодым людям, которые не знают, что это такое, и смотрят на тебя во все глаза!". Серова владела редчайшим искусством, каким обладала, к примеру, Мэрилин Монро: быть на экране женщиной. Этого не объяснишь. Нельзя быть женщиной по команде режиссера: "Будьте женщиной!" Да хоть ты в трусах выйди - все равно ты не женщина. А можно закутаться в паранджу по самые уши - а зал будет все равно трясти, потому что вышла - женщина! Особое существо!

В фильме есть жестокий диалог между вашей героиней и этим слепым парнем.

Людмила Гурченко: А это из опыта нашего общения с Олегом. Он спросил: "Сколько вам лет?" Директор школы ему объясняет: "Это не принято, Олег, спрашивать у женщины, сколько ей лет!" "А почему? - говорит. - Я знаю, сколько Баху лет, Бетховену, почему нельзя об этом спросить?" И я вспомнила себя в его годы - как ко мне приходило это чувство возраста. Мне было 20 лет, когда я снималась в "Карнавальной ночи", я снимала угол: после славы, которая на меня обрушилась, жить в общежитии стало невозможно. Соседке моей исполнилось 30 - я на нее смотрела и думала: нет, до этой старости я не доживу, я себя уничтожу! А потом миновали и 30, и 40... И уже называют по имени-отчеству, и голова побаливает.

Когда мы днем и ночью снимали "Вокзал для двоих", у меня впервые заболел затылок. И уже не сплю, а думаю о роли, раньше такого не было... Уже ненормальность пошла: актер - это аномалия! И вот все это я перевела в диалог: возраст - это когда один за другим уходят твои друзья, коллеги... Вот ушли Миронов, Высоцкий, Абдулов... - дорогие люди, которые были рядом, с ними ты работала, они уходят. А когда началась перестройка, от нищеты в искусстве стали бежать из кино твои партнеры. Мрачная, жуткая картина. Отсюда чувство одиночества. И еще: уходят роли. Роли, которых ты не сыграла и уже никогда не сыграешь. Все это я и попыталась передать в этом монологе.

"Отчего так пусто стало..."

Век жестокий, это правда. К тому же отрицание советского прошлого переросло в отрицание опыта целых поколений.

Людмила Гурченко: Надо понять, что базис, каким бы он ни был, выстроен именно теми поколениями. Без него вся надстройка шатается! Какими мы были счастливыми, когда пришла перестройка! Но далеко не лучшее взяли из западной культуры. Взяли больное, деструктивное. Поэтому хотелось сделать фильм, где нет убийств и наркотиков. Для людей, сохранивших способность думать.

Какой вам видится судьба "Пестрых сумерек"?

Людмила Гурченко: С прокатом будут проблемы: он ориентируется на тинейджеров. Хотя наша картина, как стало ясно после первых показов, собирает людей всех возрастов. Много молодежи.

Вся музыка к фильму написана вами - как это происходит?

Людмила Гурченко: У меня не было роли, где во мне не звучала бы моя личная музыкальная тема. Даже если это фильм немузыкальный - "Старые стены" или "Пять вечеров", к примеру. Я так обживаю роль. Когда-то я писала песни, меня за это били критики. Особенно когда на песенном конкурсе первое место заняла моя песня "Праздник Победы". Пела Маргарита Суворова, зал неистовствовал, а критика обрушилась такая, что нельзя было поднять голову. Я все обиды спрятала на дно души. Но вот однажды мне нужно было в фильме спеть. Мне принесли семь песен, написанных разными композиторами - их петь было невозможно. Тогда я и решилась.

А стихи? Для песен нужны тексты!

Людмила Гурченко: Очень часто в разных городах после концерта мне дарят книжечки. В них стихи местных авторов. Вот девятнадцатилетняя девочка из Ижевска пишет: "Когда судьба бросает шанс, хватай ее, лови..." Или: "будут светлые дни, будут чудные сны..." - это пишет ребенок, чей молодой оптимизм жизнь еще не убила. Читаю и думаю: "Стоп! Это как раз для фильма!".

В Вятке мне подарили стихотворение, его написал инвалид: "Мой папа тогда был такой молодой, я маленький мальчик с большою бедой...". Это же про нашего героя! А вот уже опытная поэтесса Нелли Векверт: "Отчего так пусто стало? Память, дай былую славу! Время, возврати удачу, - может, все пойдет иначе!" - это уже мои слова! Значит, она уже пережила такое, что мне близко, понимаете?

Вот так и создавалась музыка к фильму - из текстов, мыслей. Сначала в голове, ночью. Появляются какие-то куски музыки, потом - колдую-колдую-колдую - они выстраиваются в общую линию. Сажусь к роялю и пытаюсь то, что звучало в голове, сыграть. Потом подключается композитор Анатолий Кальварский - великолепный аранжировщик, владеющий вымирающим у нас искусством симфоджаза. Мы обсуждаем, где должны звучать скрипки, где нужна "медь". А где рояль - там Олег Аккуратов.

К работе над фильмом вы привлекли еще одного талантливого человека - дирижера театра "Геликон-опера" Константина Чудовского, который любую партитуру знает наизусть.

Людмила Гурченко: Кроме музыкальных талантов он и как человек необычайно одарен. Общаться с ним - радость. Он сменил замечательного музыканта Константина Кримца, с которым мы всегда работали и который перед записью умер. Это был для нас страшный удар. И вот пришел Константин Чудовский - молодой человек, которого оркестр не знал, а ведь музыканты - скептики. Но он вышел к оркестру, состоящему из 62 циников, и сразу их убедил в своем праве ими руководить. Мы все ему очень благодарны.

К вам в фильм с минимальным бюджетом пошли такие суперзвезды, как Владимир Ильин и Александр Ширвиндт...

Людмила Гурченко: ...и были оплачены по полной программе: когда мы начинали, кризисом еще и не пахло. Но вот он разверзся - и все, кто должен был нам помочь, отошли в сторону. Здесь и началось самое страшное. Половина картины снималась в долг. Такая ситуация.

В такой ситуации спрашивать вас о новых проектах бессмысленно?

Людмила Гурченко: Меня давно интересовала судьба талантливого человека, который сообразно своей профессии рано уходит на пенсию. Это судьба людей балета: 38 лет - и ты уже не нужен! Человек полон сил и творческой энергии - но уже нет того прыжка, того полета... И потом... есть нечто личное, о чем я до сих пор никогда не говорила. Меня запомнили по "Карнавальной ночи" - жизнерадостной, веселой. Я пришла на экран счастливой и оптимистичной! Мне казалось: ничто меня не сможет сломать, я обязательно прорвусь! И депрессия никогда меня не коснется. Но этого человека из моих ранних фильмов больше нет. Это будет история о том, как чистые души ломаются от окружающей неправды. И как они становятся другими.

Героиня - актриса?

Людмила Гурченко: Она медсестра. В санатории, в приморском городке. А герой - бывший танцовщик.

Остается ждать окончания кризиса?

Людмила Гурченко: Будущее, как всегда, светло и прекрасно. Но пока - темно...