Поделиться
Даже в условиях глобального финансово-экономического кризиса Китай за минувший год сумел увеличить свой валовой внутренний продукт на 8,7 процента, тогда как у других крупных государств этот показатель оказался минусовым. По своему экономическому потенциалу Поднебесная вот-вот опередит Страну восходящего солнца.
ВВП КНР в 2009 году достиг 4,6 триллиона долларов, или по 3500 долларов на душу населения. Начиная реформы, Дэн Сяопин мечтал к столетию КНР, то есть к 2049 году, довести эту цифру до 4000 долларов, или до уровня таких среднеразвитых стран, как Греция или Португалия. Ныне уже нет сомнений, что заветная цель патриарха китайских реформ - довести валовой внутренний продукт Китая до 6 триллионов долларов при полутора-миллиардном населении - будет достигнута гораздо раньше срока уже в ближайшие годы.
Три слагаемых успеха
Назову три главных слагаемых китайской формулы успеха. Во-первых, это эффективное государственное регулирование экономики (особенно в финансовой области). Во-вторых, неуклонный рост внутреннего потребительского спроса в результате исторической победы над бедностью. И, в-третьих, щедрые вложения в инфраструктуру как ключевое звено антикризисных мер.
Сохранив свою руководящую роль в обществе, китайская компартия неизменно подчеркивала, что для успешного перехода от плановой экономики к рыночной необходимы как паруса частного предпринимательства, так и штурвал государственного регулирования. Тогда экономический корабль Поднебесной не только наберет скорость, но и возьмет верный курс. Удачно сочетая паруса и штурвал, свободу частного предпринимательства и жесткое государственное регулирование, китайские реформаторы сумели избежать "прихватизации", расхищения природных богатств, сохранить в общенародной собственности недра страны, энергетику, транспорт и другие естественные монополии. Это позволило предотвратить дальнейшее обнищание малоимущих, снизило социальную цену перехода от плановой экономики к рыночной, не допустило углубления контраста между бедностью и богатством.
В результате тридцати лет успешных экономических реформ вместо 250 миллионов человек, пребывавших в абсолютной бедности, появилось 250 миллионов "новых китайцев". То есть людей, которые не только едят досыта и носят одежду без заплаток, но и считают критериями своего благосостояния не термос и велосипед, а приобретение собственной квартиры и автомашины.
Сокращение числа бедняков с 250 до 24 миллионов человек, то есть с 25 до 2 процентов населения, означала историческую победу над нищетой. Став лучше жить, самый многочисленный в мире народ стал больше покупать. Соседние государства опасались, что, став "мастерской мира", КНР завалит их своими товарами. Но произошло нечто иное. Словно гигантский пылесос Китай впитывает половину экспорта стран Азиатско-Тихоокеанского региона.
Внутренний потребительский спрос Китая - самый быстрорастущий в мире. В последние десять лет он ежегодно расширяется на 8 процентов. Но все же доля личного потребления в Поднебесной составляет лишь 35 процентов валового внутреннего продукта против 70 процентов в США. Причина в том, что китайцы по сравнению с американцами меньше тратят и больше копят.
Сказывается недостаточность бюджетных ассигнований на здравоохранение, образование, социальное обеспечение. В 2005-2008 годах власти КНР удвоили расходы на эти цели. Но они все же остаются на уровне лишь 6 процентов ВВП. Вот и приходится китайским семьям откладывать до 28 процентов месячного дохода "на черный день".
Поднебесная вносит все более заметный позитивный вклад в мирохозяйственные связи. В минувшем году на ее долю пришлось 22 процента прироста мировой экономики и более 9 процентов расширения мировой торговли. Со времени вступления Китая во Всемирную торговую организацию импорт КНР ежегодно составляет 687 миллиардов долларов. А ведь производство данных товаров позволило дополнительно создать в других странах 14 миллионов рабочих мест!
Дороги помогают выходить из кризиса
Поистине бездонный, неуклонно расширяющийся внутренний потребительских спрос - лишь один из факторов, помогающих Китаю преодолевать кризис. Второй такой фактор - решимость властей компенсировать падение экспорта и рост безработицы щедрыми инвестициями в инфраструктуру. Стремительная автомобилизация сопровождается в Поднебесной невиданными темпами дорожного строительства.
В минувшем году жители КНР приобрели 12,7 миллиона автомашин против 9,8 в США. Таким образом Поднебесная впервые стала крупнейшим в мире автомобильным рынком. Примечательно, впрочем, и другое. В 60-х годах я был в Японии очевидцем, как поток машин отечественного производства сошел с конвейеров и уперся... в бездорожье.
У китайцев дело обстоит иначе. За последние несколько лет в стране проложили 60 тысяч километров скоростных автострад. По этому показателю впереди остались только США, где в годы "великой депрессии" Рузвельт боролся с безработицей строительством хайвеев. Что же касается Западной Европы, то она уже позади. Включая Германию, где Гитлер в 30-х годах сделал главным видом общественных работ прокладку автобанов.
Сравним размеры и направленность антикризисных мер, предпринимаемых Вашингтоном и Пекином. Конгресс США утвердил антикризисный пакет в 787 миллиардов долларов. Китай же выделил на преодоление кризиса 586 миллиардов долларов. Однако 76 процентов данной суммы ассигнуется на совершенствование инфраструктуры. В то время как американцы выделят лишь 10 процентов антикризисного пакета.
Минувший год ознаменовался началом небывалых для Поднебесной инфраструктурных строек. "Антикризисным проектом" стоимостью 5,5 миллиарда долларов называют комбинацию моста и 30-километрового тоннеля под судоходным проливом, который соединит Гонконг с процветающими городами Макао и Чжухай. Упор на совершенствование инфраструктуры приближает стратегическую цель: сократить разрыв в уровнях жизни города и села.
Конфуций и "экономика знаний"
Мировая общественность именует ныне КНР "мастерской мира". Это звание когда-то первой заслужила Британия после промышленной революции XVIII века. Теперь пекинское руководство намерено превратить страну в "мировую лабораторию", которая не заимствовала бы чужие технологии, а стала равноправным участником научно-технического прогресса.
И тут оказалось, что древние конфуцианские традиции дают в наши дни Поднебесной важные преимущества. Китайцам генетически присущ культ учености, представление о том,что только образование способно возвысить человека. Это придавало даже феодальным отношениям элемент демократизма. В течение двух тысяч лет государственных служащих в Китае подбирали на основе открытых конкурсных экзаменов. Претенденты состязались в знании конфуцианских текстов и умении руководствоваться ими при решении насущных житейских проблем.
Культ учености привел к тому, что китайские вузы уже сейчас выпускают вчетверо больше инженеров, нежели американские. А КНР уже третий год поставляет на мировой рынок больше продукции информационных технологий, нежели США и ЕС. Свыше 300 миллиардов долларов в китайском экспорте составляют интегральные схемы, компьютеры, мобильные телефоны и их компоненты. Однако лишь 15 процентов добавленной стоимости этих товаров причитается китайским предпринимателям. Остальная сумма идет в уплату зарубежным владельцам патентов и лицензий. Перспективная программа создания "экономики знаний" ставит целью за 15 предстоящих лет сократить зависимость Китая от иностранных технологий до 30 процентов.
Черты "меритократии", которые были присущи китайскому феодализму, сохранились не только в культе учености, но и в традиционной системе "отбора самородков", облегчавших любому китайскому Ломоносову тернистый путь конкурсов на уровне уезда, провинции и столицы. Именно эти механизмы были включены при выявлении талантливой молодежи для участия в Пекинской олимпиаде. Эта же традиционная система задействована и при формировании интеллектуальной элиты, которой предстоит создавать "экономику знаний".