Поделиться
Почему великий русский писатель Антон Чехов не написал ни одного романа? Почему, зная, что тяжело болен, будучи врачом, заигрывал со смертью?
Почему чеховская "Чайка", провалившись на сцене, определила на века дальнейшее развитие мирового театра? С одной стороны, нам кажется, что мы знаем о Чехове все, подробно изучая его еще в школе. С другой - не знаем ничего. Проверьте себя - знаете ли вы Чехова. При этом вам поможет доктор искусствоведения, профессор, ректор Школы-студии МХАТ и автор цикла программ о Чехове на канале "Россия К" "Живешь в таком климате" Анатолий Смелянский.
Билет 1. "Чайка"
Российская газета: Можно долго говорить о вкладе Чехова в русскую культуру. Но в чем этот вклад заключается для вас как для специалиста-искусствоведа и просто человека, любящего этого автора?
Анатолий Смелянский: Сам Чехов, наверное, отделался бы шуткой на тему "вклада в русскую культуру". Про Горького сказал, что пьесы его забудут, а про себя, что его будут читать семь лет. Своего исторического значения Чехов никогда не прогнозировал, хотя, я уверен, силу и новизну своего литературного и театрального дара сознавал. Если увидеть Чехова на фоне Толстого и Достоевского, то очевидно, что Чехов нарушил и что открыл. Отказался использовать литературу как проповедь. Не хотел быть ни либералом, ни консерватором, хотел быть исключительно свободным художником.
РГ: О Чехове, как и, наверное, о любом другом известном писателе, говорят штампами. Знают легендарную историю - провал первой постановки "Чайки".
Смелянский: Знаете, театральный провал переживается острее любого иного. Чехов воспринимал то, что произошло в Александринском театре, так, как если бы его ударили. Он сам иногда любил захаживать на репетиции чужих пьес, полагая, что учится театральному ремеслу. "Интересно потолкаться у чужой беды", - так однажды написал. Тут не он потолкался у чужой беды, а его с головой окунули в беду собственную. Чехова с его попыткой нарушить условия сцены сделали посмешищем. Хочу вам напомнить, что ведь потом он не был ни на одной из премьер своих пьес в Художественном театре. Вытащили, вызвонили его только на премьеру "Вишневого сада", да и то к антракту между третьим и четвертым актом.
Билет 2. Климат
РГ: Ваш авторский цикл называется "Живешь в таком климате". Погода определяла талант писателя?
Смелянский: Ну, это ж фраза Маши из "Трех сестер", она имеет продолжение: живешь в таком климате, того и гляди снег пойдет, а тут еще эти разговоры. Это прозрение Чехова в саму физиологию нашей интеллигентской жизни.
РГ: Есть еще такое чеховское выражение "Климат изнашивает человека". Как по-вашему, он и самого Чехова "износил"?
Смелянский: Чехова износила болезнь, и она же дала ему острейшие художественные возможности, которые часто не даются человеку здоровому.
РГ: Современному человеку сложнее понять Чехова, как вы чувствуете по молодым актерам, студентам?
Смелянский: Знаете, любой русский писатель, особенно ставший классиком, расплачивается за то, что стал достоянием школы. Чехова доизучали до бесчувствия, превратили в сплошное общее место, лирически-интеллигентское, паузно-скучное. Несколько лет назад одна студентка - первокурсница Школы-студии МХАТ (ныне актриса, и совсем не плохая актриса) на мой вопрос, куда Раневская уезжает в финале "Вишневого сада", задумалась, а потом, по подсказке своего однокурсника, сообщила: "В Кунцево".
Билет 3. Театр Чехова
РГ: Сложны ли пьесы Чехова для постановки в современном театре и не слишком ли абсурдистские трактовки появляются?
Смелянский: А что такое абсурдистские? Если в стиле театра абсурда, так Чехов с его тарарабумбией один из очевидных основоположников такого театра. Если вы под этим словом понимаете дурацкие трактовки, то их сколько угодно. Но это наша проблема, не чеховская.
РГ: Был ли Чехов болен "великой русской болезнью" - депрессией?
Смелянский: Не знаю, страдал он или нет, но именно он описал это состояние, вывел его трагифарсовую формулу, создал в разных ракурсах портрет русского ноющего депрессивного интеллигентного человека, который не знает, что ему делать и просит, как больной, испробовавший все лекарства, дать ему чего-нибудь кисленького. Чехов знал, что такое одиночество, что такое отчаяние, умел такие состояния преодолевать. Не утешал, не подслащал свою ситуацию ничем, даже общепринятыми истинами ("вера в жизнь - это ж не философия, а монпасье", - характерная чеховская шутка).
Билет 4. А был ли роман?
РГ: Чехов - это ведь не Толстой и не Достоевский. Говорят, не мыслитель. Не написал ни одного романа.
Смелянский: Романа действительно не написал, ну, а что такое последние его пьесы, если читать их как одно сочинение, подряд? Это и есть роман Чехова, его понимание человека, его понимание России, ее пространства, ее климата, ее судьбы. И этот роман, как в случае Шекспира, есть главная весть о России, которую мир получил на рубеже ХХ века. И это тоже навсегда.
РГ: Еще такой то ли миф, то ли правда о Чехове. Он знал, что болен туберкулезом, но придумывал кровяному кашлю некие несуразные объяснения. Не заигрывал же он так с судьбой?
Смелянский: Конечно, заигрывал! И все время гадал в той же Ялте - примет земля цветок или деревце, который он высадил, значит, и он еще поживет. За несколько дней до смерти в Бадевейлере костюмчик летний справили с Ольгой, и столько радости от этой обновки. Чудесная человеческая черта.
РГ: Есть у вас любимая фраза из Чехова?
Смелянский: Скорее, не фраза, а некое рассуждение Чехова, довольно редкое в его шутливой переписке. Вот оно: "...я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр. Я верую в отдельных людей, я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по всей России там и сям - интеллигенты они или мужики - в них сила, хотя их и мало". Когда в Камергерском в конце 90-х открывали памятник Чехову, там были и Солженицын, и Юрий Любимов, и Олег Ефремов. Речи говорили, как положено.
Вот тогда Ефремов, который, подобно Чехову, гадал, сколько ему отмерено жизни, обратил этот текст Чехова к собравшейся полутеатральной толпе. Ему казалось, что этот текст обладает проникающей способностью. Кажется, никто тогда и ухом не повел. Хотя, если по-чеховски, может, и повел, да виду не подал.
Не следует мешать людям сходить с ума. "Палата N6"
Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. "Письмо к ученому соседу".
Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах... Мы отдохнем! "Дядя Ваня".
Конечно, я умный человек, умнее очень многих, но счастье не в этом. "Три сестры".
Водка бела, но красит нос и чернит репутацию. "Плоды долгих размышлений"
Дешевизна русского товара - это диплом на его негодность. Из писем, 14-17 мая 1890 года.
Деньги, как водка, делают человека чудаком. "Крыжовник"
Кто не может взять лаской, тот не возьмет и строгостью. Из записной книжки.
Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима. "Вишневый сад".