Творческая работа этой пары музыкантов - явление в своем роде единственное.
Федорову, фронтмену, автору большинства песен одной из групп - лидеров питерского рок-клуба, в один прекрасный момент стало тесно в рамках "Аукцыона", и он стал появляться на сцене и записываться один.
Леониду захотелось выйти из чистого рок-н-ролла во фри-джаз, этнику, туда, где его творческая свобода музыканта наименее скована жанровыми условностями. В этих областях он и пересекся с Владимиром Волковым, джазовым вроде бы контрабасистом, но тоже упорно не желавшим вписываться в один формат и раскованно чувствующим себя во всех музыкальных стилях от барокко до рока и фолка.
Семь дисков, музыка, положенная на поэзию Хлебникова, Введенского, Хвостенко, Волохонского, прозу Джойса, зазвучавшая в тон этой свободной литературе и в унисон с ней, сделали дуэт известным в мире.
"Я не придумываю свои песни, а просто беру из пространства вещи, происходящие в определенный момент, - говорит Федоров. - Если ты ему соответствуешь - ты включаешься".
...Федоров в ураганном темпе рванул с залом из заснеженной Москвы сначала куда-то в леса ("Русская"), затем еще дальше, по железной дороге ("Я ненавижу поезда"). Сам он бежал впереди всех, не замечая ничего вокруг себя и не снижая скорости. Это были резкие, атональные песни, с переходами от бешеного гитарного боя к оглушающим паузам, за которыми шел речитатив под аккомпанемент электронного барабана ("Рэп" Хвостенко).
Все это очень напоминало поэтический ритм одного из главных вдохновителей Федорова - Велимира Хлебникова, у которого продолжительное нагнетание образов и словоформ может вдруг прерваться гортанным выкриком и неожиданной точкой.
Худой длинноволосый Волков в такт бешеным федоровским аккордам пританцовывал вокруг крутобедрого контрабаса, обихаживал его как женщину, и инструмент отвечал ему взаимностью, то запевая флейтой, то взволнованно вибрируя на первой струне, то отбивая ритм как роковая бас-секция. Контрабас внимательно следил за гитарой, от которой можно было ждать любой неожиданности: даже неискушенному зрителю было понятно, что многое музыканты придумывают на ходу, здесь и сейчас, выхватывая из пространства звуки, которые, возникая в хорошо известных залу песнях, поворачивали их в новую сторону и давали зрителю посмотреть на стихотворение с другой стороны. Так, невозможно было узнать в барочных контрабасо-гитарных переборах вступление к прежде тягучей "Вьюге", а хвостенковские "Призраки" вдруг зазвучали натуральным "Шествием гномов".
К концу вечера все же зазвучали красивейшие и долгожданные "Холода", "Таял", и зал с удовольствием подпел вечно актуальным в нашей стране "Немцам" Введенского ("Немцы грабят русскую землю/ Я лежу и грабежу внемлю...") Потом Федоров неожиданно для всех отставил гитару, по-оперному встал к роялю и спел апокалиптическую арию "Тучи в небе тлеют". Как выяснилось, на прощанье.
В марте в Москву приедут американские музыканты (Марк Рибо - гитарист Тома Уэйтса и Джон Медески - лидер известнейшего джазового трио Medeski Martin & Wood сотоварищи), чтобы сыграть с Федоровым/Волковым вещи с их нового совместного альбома "Разин, Рим и лев". Написанные, естественно, на стихи Хлебникова.