Поделиться
Верховный суд РФ неоднократно отмечал необоснованность широкого применения такой меры пресечения, как арест. На самом высоком уровне давно говорят, что отправлять людей в СИЗО нужно только в исключительном случае. Вот и в Госдуме обсуждаются несколько проектов изменений в УПК РФ, которые исключают содержание под стражей по экономическим преступлениям. В том числе за мошенничество.
Тем не менее в судебной практике часто приходится сталкиваться с ситуациями, когда мотивацию суда при применении такой меры понять сложно. В связи с этим возникает закономерный вопрос: доходят ли сигналы о гуманизации до звеньев судебной и правоохранительной системы? Два свежих решения обратили на себя внимание Уполномоченного по правам человека в России Владимира Лукина и журналистов.
В первом случае по решению Хамовнического суда за решеткой оказалась 78-летняя старушка, обвиняемая в мошенничестве. По словам ее родственников, она практически не видит и перенесла несколько тяжелых заболеваний. Может ли она скрыться от правосудия, надавить на свидетелей или помешать ходу следствия? Вопрос не риторический, а юридический.
Следствие и суд решили, что да - может. Однако действительно ли представители законодательной, исполнительной и судебной властей, говоря про исключительность применения ареста, имели в виду и такие случаи? К слову, юрист Сергей Магнитский до поры до времени тоже не жаловался на здоровье. Что случилось с ним, известно, сделаны ли выводы?
Эта трагедия стала уроком, но, как видно, не для всех, несмотря на выводы на самом высоком уровне. Вопросы соразмерности и необходимости применения ареста на стадии предварительного следствия интересуют наше общество. Сделали ли судьи и прокуроры для себя выводы?
Показательным в этом смысле является дело Баядина-Петряева, арестованных тем же Хамовническим судом. Первый является генеральным директором малоизвестной фирмы, второй когда-то был ее учредителем, но потом ее продал, и с тех пор, по словам адвокатов, ни де-юре, ни де-факто не имеет к ней никакого отношения. Тем не менее следствие подозревает, что вместе они подделали нотариальный документ, который Василий Баядин потом предъявил в суде. Правда, мнения экспертов разошлись. Одна экспертиза назвала документ подлинным, другая - поддельным, но в данном случае это детали. Главный вопрос, можно ли прояснить обстоятельства, не прибегая к аресту предпринимателей?
Дело было возбуждено в феврале 2009 года по ч. 1 ст. 303 УК РФ (представление в гражданском деле фальсифицированных доказательств). Это преступление небольшой тяжести и за него закон не предусматривает ареста в ходе предварительного следствия. Со слов адвоката Петряева Ольги Яковлевой, от Петряева оперативники могущественной спецслужбы добивались обвинительных показаний по другому уголовному делу. В связи с этим Баядин и Петряев не раз заявляли, что на них оказывается давление с целью дачи показаний.
Еще одна любопытная деталь. Ранее Баядин писал заявление на Петряева, и даже возбуждено уголовное дело, которое затем было прекращено. Но это не помешало следователю уже в рамках другого уголовного дела, исследуя те же факты, записать их в одну группу. То есть сделать их сообщниками. В результате нетяжкая 303-я статья, по которой самым строгим наказанием может быть лишение свободы сроком на 4 месяца, по воле следователя превратилась в покушение на мошенничество в составе группы. Как говорится, почувствуйте разницу.
В результате в ноябре 2009 года Хамовнический суд арестовал обоих. В Хамовническом суде руководствуются законом, но, право, странно как-то говорить о возможности ранее не судимых, в повседневной жизни зарабатывающих своим трудом людей воздействовать на следствие и возможности скрыться. Складывается впечатление, что суд подходит к избранию этой меры формально, так сказать, поставил штамп в деле - и забыл.
Неудивительно, что свое недоумение арестом выразил Уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин. "На основании имеющихся в моем распоряжении материалов содержание Петряева Ю.Б. под стражей вызывает определенное недоумение, которое значительно усиливается недавними трагическими событиями в СИЗО-1 Москвы, где умер подследственный Магнитский С.Л., также обвинявшийся в экономическом преступлении, - написал Владимир Лукин в своем официальном обращении. - Мне представляется, что преступление, сущностью которого является изготовление якобы подложного соглашения, не представляет значительной опасности для общества".
Почему не принято, собственно, доказывать, как 78-летняя бабушка может воздействовать на следствие и куда может скрыться! Неужели это в порядке вещей, что суды удовлетворяют 90 процентов ходатайств об аресте (такова официальная статистика). Наши правоохранители так редко ошибаются?
Осенью прошлого года пленум Верховного суда России принял постановление "О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста". Документ рекомендовал судьям при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу проверять обоснованность подозрений в каждом конкретном случае.
На прошлой неделе глава Верховного суда Вячеслав Лебедев, выступая на семинаре-совещании председателей региональных судов, в очередной раз рекомендовал шире применять залог. Он сообщил, что заканчивается работа над законопроектом о залоге. Адвокаты Баядина и Петряева просили отпустить подзащитных под залог, суд отказал.