Во времена строительного бума московских архитекторов все время ругали за отставание с разработкой документации.
Кризис резко изменил ситуацию: теперь строительство в Москве спроектировано на два года вперед. Хорошо это или плохо для города и как отразится на жизни самих проектировщиков? Что нового несет очередной проект реконструкции Пушкинской площади? Почему в Москве сначала строятся новые районы и лишь потом к ним подводятся дороги? На эти и другие вопросы ответил в ходе "Делового завтрака" в "РГ" главный архитектор столицы Александр Кузьмин.
"Пушку" - на слушания!
Российская газета: Александр Викторович! Недавно стало известно, что по реконструкции Пушкинской площади вновь пройдут публичные слушания. Чем это вызвано?
Александр Кузьмин: Такое решение принял мэр. Дело в том, что среди точек, вызвавших сомнения у москвичей во время публичных слушаний по Генеральному плану развития города, оказался и этот объект. Люди, проживающие там по соседству, волнуются за то, как стройка скажется на их жизни, некоторые эксперты - за ландшафт любимой площади. Поэтому и было решено поработать еще над проектом, два года назад обсуждавшимся на заседании общественного градостроительного совета при мэре. Новый вариант я недавно докладывал на совещании у Юрия Михайловича Лужкова. В ближайшее время он будет представлен на заседании ЭКОСа, а затем и москвичам на публичные слушания.
РГ: Что в нем появилось нового?
Кузьмин: Изменения коснулись прежде всего первого подземного уровня. Он соединит все три станции метро, расположенные здесь: "Чеховскую", "Пушкинскую" и "Тверскую". Проходы между станциями в новом варианте практически удвоены по ширине - чтобы людям было удобнее ходить под землей. А вот торговлю максимально сняли. Никаких бутиков больше нет, осталась разная мелочь вроде сигарет. Да еще, надеюсь, удастся восстановить букинистический ряд, который практически исчез из центра. Чтобы было где постоять, полистать книжку, как раньше в подвале магазина "Москва". На этом же верхнем уровне запланирован археологический музей. Небольшой, так как Москва - не Рим и сделать один музей археологии, который, образно говоря, встал бы в один ряд с Лувром, мы не потянем. А вот представить выставочный зал с историей улицы Тверская найденными во время строительства археологическими находками, как это уже сделано в музее на Манеже и в Царицыно, возможно. А если археологи (по установившемуся правилу именно они первыми начинают свои раскопы на любой столичной стройплощадке и лишь потом начинается строительство) вдруг дойдут до цоколя с сохранившимися подвалами собора Страстного монастыря, это можно будет очень интересно обыграть!
Кроме того, предполагается ввести несколько новых функций, таких как фастфуд и каток. Подземный паркинг останется. А вот от подъема рельефа, который предполагалось сделать на месте сквера у "Макдоналдса", отказались - сейчас он выровнен. На мой взгляд, вполне приличный проект может получиться.
РГ: Инвестор еще не отказался от него?
Кузьмин: Нет. Напротив, охотно идет навстречу всем предлагаемым изменениям.
РГ: Но сама-то Пушкинская площадь останется у москвичей? Не отнимет ее, как отнял уже многие другие площади, транспортный поток?
Кузьмин: Площадь останется без изменений. Я согласен с тем, что Москве хорошо бы иметь побольше пешеходных мест - улочек, бульваров и площадей. Это мы пытаемся сейчас сделать в "Сити". Историческая же структура Москвы при закрытии для движения любой улицы, как показывает опыт Арбата, создает очень большие транспортные проблемы.
Назад, к деревянной Москве?
РГ: Очень много вопросов от читателей. Андрей Бурмистров, например, пишет: "Москва является ровесницей других европейских столиц, таких как Мадрид, Прага, Копенгаген, Берлин. Но в отличие от этих городов, в которых уживаются история и современность, она выбрала свой путь - внедрение в историческую среду чужеродных объектов архитектуры. В результате исторический центр перестал существовать. Почему Кузьмин делает упор на эклектику, а не стремится воссоздать утраченное в советский период? Что будет с Болотным островом? Неужели напротив Кремля появятся такие же архитектурные монстры, какие подкрались к нему со стороны Замоскворечья?
Кузьмин: У каждого города своя история, своя судьба. Хотим мы или не хотим, но Москве уже не дано быть ни Римом, ни Парижем. И не дано это с 1935 года, когда был принят новый Генеральный план ее развития и началось строительство сталинских высоток. К тому же надо иметь в виду, что Москва остается крупным транспортным узлом, доставшимся ей в наследство, и по этой причине Копенгагеном ей тоже не быть.
Что касается ретроразвития, предлагаемого автором письма. Москва идет и на него, если вспомнить храм Христа Спасителя, часовню Иверской иконы Божией Матери... Вполне допускаю, что можно воссоздать историческую застройку и где-нибудь в районе Кропоткинской, предположим, Арбатский переулок. Но я этого боюсь, и знаете почему? Ведь если восстанавливать, то надо один к одному. Но люди тогда жили скромнее, так как им нужно было думать о том, как отапливать помещение, как сохранить в нем тепло. Не случайно, когда начинается восстановление здания с учетом разумных требований ХХI века, сразу же увеличивается высота этажа, ширина корпуса и так далее. Поэтому, на мой взгляд, это должно быть исключительной мерой лишь для зон, в которых предпринимается попытка восстановить утраченный архитектурный ансамбль.
Я хочу напомнить о другом. Если поднять исторические планы Москвы начала ХХ века, то и сегодня многое захотелось бы снести. В противном случае Москва так бы и осталась большим провинциальным городом, большей частью деревянным. Взять тот же Болотный остров, что там восстанавливать? Склады, на которые везли баржами товары по Москве-реке, а затем на Болотной площади перегружали на извозчиков и развозили по городу? Взгляните на замечательные гравюры и фото, сделанные в те времена с колокольни Ивана Великого. Это же ужас, что там творилось!
РГ: Вы коренной москвич, Александр Викторович!
Кузьмин: Я родился в Сокольниках, но слово "коренной" не люблю - коренными бывают лошади. Вреда от иного коренного может быть гораздо больше, чем от приезжего. Дело в другом: зачем человек оказался в Москве? Он может быть Д,Артаньяном, приехавшим в Париж, чтобы покорить мир и влюбиться в этот город. А может просто сбежать со своей малой родины от нужды и возненавидеть новое место проживания. Это разные вещи. А потому пока в России не будет хорошо на периферии, всегда плохо будет и в Москве.
В поисках новой Москвы
РГ: Москва позиционирует себя как крупный туристический центр. Но когда гости просят показать им новую Москву, москвичи и тут часто оказываются в затруднении... Почему-то самым красивым проектам современной архитектуры места в российской столице не находится. "Зарубили" "Русский авангард" голландского архитектора Эрик Ван Эгераата, "Апельсин" Нормана Фостера...
Кузьмин: "Русский авангард" мне тоже жаль. На Крымской набережной, где его предлагалось построить, он был бы на месте. Отсюда новая архитектура никак не повлияла бы на исторический город. Но, увы, не случилось. "Апельсина" же, как проекта застройки на месте Центрального дома художника, и не было - была лишь картинка в журнале. Что в итоге там будет построено, пока трудно сказать. Первый проект отвергнут москвичами в ходе публичных слушаний. Другого пока нет. Для того чтобы он появился, я считаю, нужно объявить архитектурный конкурс. Делать это в любом случае придется, так как там не решена главная проблема. Дом художника находится в отвратительном состоянии, он не приспособлен для Третьяковской галереи.
РГ: Ну а куда же гостей-то все-таки водить?
Кузьмин: В нашем городе есть что показать. Чего стоит, например, территория между Остоженкой и Москвой-рекой! Лучшие архитекторы Москвы - Плоткин, Скокан, Скуратов, Киселев и другие - возвели там замечательные жилые комплексы.
РГ: Прежде вас волновало, что центр Москвы после окончания рабочего дня мертвеет - офисы закрываются и окна гаснут. Новые дома на Остоженке построены, как правило, с глухими - без окон, первыми этажами - чтобы прохожие не беспокоили состоятельных жильцов. Вас не смущает бетонный коридор, в котором там оказывается человек?
Кузьмин: Центр Москвы и Остоженка - это разные вещи. Эта территория всегда была бросовой с точки зрения городского пространства. Из общественно значимых мест я помню там лишь винный магазин на улице Дмитриевского. И сейчас не надо, чтобы там толпы ходили. Это же жилые кварталы, зачем там постоянные гости? А полюбоваться хорошей архитектурой много времени не надо.
РГ: Недавно прошла информация, что на Поклонной горе построят буддистский храм. Там есть уже православная часовня, синагога, мусульманская мечеть. Не многовато ли для одного места?
Кузьмин: И ступа буддистская будет, и армянская часовня добавится, и католический храм. Это нормально. В Великой Отечественной войне воевали люди разных конфессий. Ветеранов остается все меньше, но останутся их внуки, правнуки. Нужно, чтобы каждый из них, придя на Поклонную гору почтить память предка, мог поставить свечку.
РГ: А что с гостиницей "Россия"? От застройки на ее месте по проекту Нормана Фостера город отказался. Что дальше?
Кузьмин: Моспроект-2 сейчас делает новый проект, но принципы застройки сохранятся. Не должно быть ни офисов, ни крупных торговых комплексов. Наверняка произойдет перетекание от культуры к гостиницам. Дело в том, что когда разрабатывался предыдущий проект, были деньги. Теперь приходится считать тщательнее и от дутых объемов вроде публичной библиотеки (кому и зачем она там была нужна - непонятно), двух театров вместо одного киноконцертного зала "Россия" отказываться. Но были в том проекте и вещи, которые мне было бы жаль потерять. Например, двухуровневость: на цокольных этажах предполагалось сохранить исторические улицы, где народ сидел бы в разных ресторанчиках, а наверху проходила бы новая сетка, которая ориентировалась на Спасскую башню, храм Христа Спасителя и на Котельники. Такая двухчастная планировка, которая ловила всю историю. Есть в этом какая-то тайна...
Папа у Москвы добрее
РГ: Александр Викторович! Вы не опасаетесь, что когда Генплан развития Москвы до 2025 года утвердят, он уже устареет? Хотя бы по причине объединения Москвы и Московской области. Согласитесь, сколько ни откладывай этот вопрос, но он назрел!
Кузьмин: Для нас, градостроителей Москвы и Подмосковья, этой проблемы не существует. Дело в том, что мы делаем все расчеты, ориентируясь на так называемый реальный город, в котором этой границы уже давно нет. Другое дело, что мы, наверное, поступаем смешно, как дети, потому что, сделав любой проект вместе, потом разрезаем его по границе, так как по законодательству не имеем права показывать территорию соседа.
РГ: В общем, прячетесь от родителей...
Кузьмин: Получается, что так. Правда, нам легче, так как у нас папа добрее. Устареть же наш Генплан сейчас не может по другой причине. Теперь он не картинка, каким город должен быть через 20 лет, как раньше. Новый Генплан показывает, как Москва должна развиваться и каждые шесть лет с решением одних задач и появлением других актуализироваться.
РГ: Но сколько же можно застраивать жильем районы на окраинах - как поселки Северный, Щербинка, районы Некрасовка, Кожухово, зная, что к ним невозможно подъехать? Почему не строить сначала дороги, а потом дома?
Кузьмин: Ну, наверное, потому, что мы не японцы - это они осваивают территорию, подводят дороги, строят магазины и лишь потом - жилье. В любом случае эта проблема для Москвы уже неактуальна, так как пустырей для застройки у города не осталось. Новое жилье большей частью будет появляться в рамках реализации программы "некомфортное жилье" - на месте снесенных домов. Рассредоточивая его таким образом по всему городу, Москве легче будет пережить и транспортные проблемы.
Вариант номер 5
РГ: Еще недавно архитекторов упрекали в том, что они не успевают с разработкой разрешительной документации. Теперь же проектов у них наработано на два года вперед. Не опасаетесь, что Москва за это время может растерять проектные мастерские и институты, как в 90-е годы потеряла научные силы?
Кузьмин: Когда у Москвы было много денег, любой архитектор нередко больше напоминал продавщицу, которая хамит скопившейся очереди, оправдывая это тем, что "вас много, а я одна". Ничего хорошего для творчества такие периоды не несут. Сплошной конвейер: один проект, другой, третий... А сейчас самое время подумать. Молодежь рисует эскизы на будущее, умные инвесторы заранее заботятся о том, чтобы оказаться первыми после кризиса и иметь наготове проекты. Я в эти дни часто вспоминаю знаменитого военачальника, который, когда его разбудили ночью и сказали: началась франко-прусская война, отреагировал мгновенно: вариант номер 5. Вот и мы только выиграем, если будем работать как стратеги, а не как пожарные.