Пятнадцать лет назад в Москве убили Владислава Листьева. А за сорок дней до его гибели в Грозном произошла трагедия, не получившая широкой огласки по сей день. 24 января 1995 года разом погибло сорок восемь разведчиков 16-й бригады спецназа ГРУ. Таких потерь подразделения специальной разведки ни до, ни после того рокового дня не несли.
Спецназ в то время работал "и за себя и за всех тех парней", которые хоть и носили военную форму, но воевать не умели. От Главного разведуправления требовали подчас невозможного, и спецназовцы эти невозможные задачи решали. А ведь это были не их задачи! Специальная разведка создавалась и всегда готовилась действовать только за пределами своего государства в условиях глобальной войны. Но никак не на своей территории…
Оказавшись в Чечне в конце 1994 года, спецназовцы воспринимали территорию этой мятежной республики как часть своей единой Родины, а не как территорию вражеского государства, где разведчик действует по законам самосохранения, а не по уголовно-гражданским кодексам. Они и помыслить не могли, что их будут встречать, как оккупантов, а не как освободителей от бандитского беспредела. За эту, можно сказать, наивность они нередко платили своими жизнями. Много позже они сумели перестроить свое сознание, стали воевать так, как должны воевать в тылу врага. Врага! И вновь поплатились. Дело Ульмана легло пятном на ГРУ, и до сих пор многим неясно - белое это пятно или черное.
В ночь с 23 на 24 января батальон спецназначения, которым командовал подполковник Евгений Сергеев, обеспечивал выход к намеченному рубежу батальона морской пехоты. Кроме этого, разведгруппы участвовали в стычках с боевиками, понесли первые потери. В расположение вернулись измотанными и уставшими. Располагался батальон в добротном кирпичном здании бывшей школы на окраине Грозного. Командир собрал офицеров на совещание. Предстояло решить один очень принципиальный вопрос. Сергеев изложил свою позицию, предложил офицерам обсудить все детали без него и принять то решение, которое именно офицерский коллектив считает необходимым. Чтобы не давить на подчиненных своим авторитетом, комбат вышел из здания на улицу. И в этот момент прогремел страшный взрыв. Под обломками рухнувшей части здания погибли все, кто тогда там находился. Сам Сергеев получил страшную контузию, от которой уже не оправился.
Выдвигались самые различные версии произошедшего взрыва. Многие склонялись к тому, что школу заранее заминировали и взорвали чеченские боевики. Однако комбат был профессионалом из профессионалов по разведывательно-диверсионной деятельности с богатейшим опытом войны в Афганистане. И прежде чем разместить свой батальон в здании школы он лично ее очень тщательно осмотрел. Никаких признаков минирования не нашел. Впрочем, здание могли заминировать очень скрытно в расчете на то, что в уцелевшей школе обязательно расквартируется какой-нибудь военный штаб или целое подразделение. А потом, дождавшись момента, взорвать при помощи радиосигнала. Однако в таком случае рухнуло бы все здание, а 24 января обрушилась лишь та часть, где располагались спецназовцы.
Более тщательный анализ характера разрушений однозначно говорил о том, что в здание школы угодил шальной снаряд. Увы, таких случаев в первую Чеченскую кампанию было немало. Артиллеристы зачастую лупили в белый свет по принципу: на кого Бог пошлет. От "дружественного" огня российских воинов гибло не на много меньше, чем от огня боевиков. А уж про мирных жителей и говорить нечего.
Гибель полусотни разведчиков шокировала не только рядовых спецназовцев, но и руководство ГРУ. Потерю постарались замолчать. И сегодня о событиях января 1995 года можно прочитать, да и то немного, лишь в редкой книге Сергея Козлова "Спецназ ГРУ-2. Война не окончена, история продолжается".
А если бы ту трагедию не замолчали? Какие настроения тогда превалировали в СМИ? На армию, особенно на все ее действия в Чечне, выливались ушаты грязи. И если бы Генштаб в начале 1995-го года публично заявил о гибели элитного разведподразделения, да еще бы и назвал причину гибели... Скорби бы не было, была бы пляска на костях павших.
Когда в Грозном гибли сотни русских и чеченских воинов, и тысячи мирных жителей, для которых война стала настоящим шоком, Москва гуляла, пела и плясала. Во Дворце молодежи был устроен пышный бал российской прессы с обильной выпивкой и разнообразной закуской. Никто из журналистов (а было немало именитых) не предложил помянуть минутой молчания гибнущих в Чечне людей.
И тут убили Листьева. Случилась национальная катастрофа! Все ТВ впало в траур. Москву мгновенно заклеили черными плакатами с именем ВЛАД.
В те самые дни, когда при "всеобщей" скорби хоронили убитого руководителя одного из каналов ТВ (пусть, формально, и первого), как раз исполнилось сорок дней гибели батальона Сергеева. Погибших хоронили в разных местах России, но сорокадневную тризну провели в Подмосковье, в поселке Чучково, где тогда дислоцировалась 16-я бригада ГРУ.
Руководство Главного разведывательного управления Генштаба было уже и не против того, чтобы журналисты приехали на поминки. Я лично обзвонил многих. Мне вежливо объясняли, что народ ждет новостей не из Рязанской глуши, а с других похорон. И вся журналистская братия ломанулась к месту погребения звезды телеэкрана.
Одна лишь "Российская газета" 11 марта 1995 года рассказала о траурных мероприятиях на территории 16-й бригады спецназа ГРУ. Интернета тогда в редакции не было, и отклики мы получили лишь в письмах. Их было много…
Прошло пятнадцать лет. СМИ вспомнили об убийстве и похоронах Листьева. ТВ посвятило этому множество вышибающих слезу сюжетов. Про погибших тогда же спецназовцев опять не вспомнил никто. В том числе и Генштаб, и его Главное разведуправление.