Для выставки в Центре современной культуры "Гараж" французский куратор Эрве Михайлов подготовил проект "Футурология".
За точку отсчета берутся две работы Каземира Малевича разных периодов творчества: супрематического и позднего, 1930-х годов, когда он писал фигуры крестьян, словно сложенные из архитектонов. 15 работ современных российских художников, сделанных специально для этой выставки, - сегодняшний диалог с отцом супрематизма. Русские кураторы Юлия Аксенова и Татьяна Волкова, напротив, предлагают своего рода подведение итогов. Их проект "Русские утопии" выглядит столько же посвящением несбывшимся мечтам прошлого, сколько и прощанием с ними.
Как ни цинично звучит, утопия хороша только тогда, когда она умерла. Тогда она безопасна и легко конвертируется в товар, причем весьма доходный. Более того, утопию можно осмыслять, раскладывать по полочкам, предлагать свои версии прочтения - одним словом, строить на ней здание современного искусства. Современного - значит не заглядывающего в будущее, значит живущего на обломках утопий прошлого.
Но чем дальше, тем очевиднее неувязка, нестыковка в этой прекрасной конструкции. Рано или поздно после финиша, даже победного и самого распрекрасного, не говоря уж об иных, надо куда-то двигаться. Определяться с новой дистанцией или хотя бы направлением марафона. Короче, строить картину будущего. Два нынешних проекта в "Гараже" интересны тем, что фиксируют этот конфликт ожиданий. "Русская утопия" умерла, да здравствует "Футурология"?
Интересно, что не слишком востребованными оказываются формальные приемы и даже оптика русского авангарда. Нет, конечно, всяк входящего в "Гараж" встречает монументальный "Зиккурат" из сена Николая Полисского. А группа "Электробутик" трансформирует модный I-phone в спираль Башни Татлина. Но обе работы выглядят старой доброй историей - не авангарда, а искусства десятилетней давности. Самыми любопытными, на мой взгляд, оказываются проекты, пытающиеся зафиксировать разрыв между настоящим и мечтой. Например, в трех видео Ольги Киселевой "Двойная жизнь". Двойная жизнь - это жизнь между вынужденной прозой настоящего и мечтой. Это жизнь юного французского студента, который вынужден работать кассиром, русской медсестры, работающей в реабилитационном центре с пожилыми людьми, индийской девочки, служащей в офисе и занимающейся танцами.
Художника Ольга Чернышева сосредотачивается на другом "пробеле" - между словом и визуальным образом. Серия Clipping - род дневниковых заметок, где вместо карандаша - видеокамера, фото, наблюдение. Вроде бы - скоропись повседневных наблюдений. На самом деле - попытка прорваться к сути, которая ускользает и от слова, и от камеры. Неуловимо не будущее, неуловима картина настоящего. Она требует не фиксации - созерцания.
Третий разрыв - между человеком и другими - демонстрирует Андрей Кузькин в проекте "Один, или Тайная жизнь". В железном кубе посреди зала - голос, стук изнутри, ругань и обиженное сопение. Дело не в том, что "Черный квадрат" оборачивается железным кубом, из которого нет выхода. Похоже, проясняется и обратная зависимость: супрематизм появился как попытка выйти из замкнутого пространства искусства, желание прорваться к людям. Что ж, отрицательный результат - тоже результат.