Поделиться
До 26 марта в Библиотеке киноискусства им. С.М. Эйзенштейна проходит фестиваль "Кинематографический Чехов".
На этом подробном трехмесячном киномарафоне Чехов предстает практически во всех ипостасях, запечатленных кинематографом. Циклы показов руководителем программы Вячеславом Шмыровым готовились академически всеобъемлющими: "Чехов в советской киноклассике", "Чехов и мастера современной отечественной кинорежиссуры", "Чехов и великие артисты ХХ века", "Чехов и музыка", "Чехов после Чехова", "Наброски к портрету", et cetera, et cetera.
Из ближайших чеховских фестивальных событий - 19 марта друзья поэта и сценариста Геннадия Шпаликова будут вспоминать о нем и смотреть его картину "Долгая счастливая жизнь". 23 марта Сергей Соловьев представит фильмы "От нечего делать", "Предложение" и "О любви". А 26 марта после анимационного альманаха "Рассказы Чехова" Марлен Хуциев покажет материалы своего нового фильма "Невечерняя" о Чехове и Толстом.
Если верить статистике, всего по произведениям Чехова осуществлено 245 экранизаций, снято 235 художественных и 10 анимационных фильмов. Накануне показа программы журнал "Кинопроцесс" и Библиотека киноискусства проводили опрос кинокритиков: какую экранизацию Чехова вы считаете лучшей? И абсолютное большинство лучшей экранизацией Чехова за сто лет экранизаций чеховских произведений назвали фильм Никиты Михалкова "Неоконченная пьеса для механического пианино".
После вручения диплома, подтверждающего сей факт, художник и сценарист этой картины Александр Адабашьян поделился неизвестной историей создания известного фильма.
Александр Адабашьян:
- Мы были тогда молоды - и я, и Никита Михалков, и оператор Павел Лебешев, и вся группа. А в советское время молодость до 40 лет распространялась, и классику молодым не доверяли - тем более что нам даже сорока не исполнилось, то есть по тем понятиям мы были совсем мальчишками. Чехов нас очень интересовал, но все уже было расписано и распределено - часть пьес уже экранизировали, часть уже числилась за кем-то... Случайно на глаза Никите попалась пьеса, название которой идентифицируют как "Безотцовщина", хотя сам Чехов про нее никогда и нигде не упоминал; по словам брата, Михаила Павловича, пережившего Чехова лет на 30, если не больше, пьесу причислили к неизданным пьесам, и вот мы подали заявку на это произведение. В главной сценарной коллегии ее положили под сукно, и там бы она и пролежала, если бы не минусы и плюсы планового хозяйства советского времени. Минусы всем известны и многократно осмеяны, а плюс в данном случае заключался в том, что где-то в Средней Азии какая-то студия не выполняла план, и, таким образом, из-за нее не выполняло план "Госкино". А вы знаете, что такое плановое хозяйство: если вам выделяются деньги на производство 20 или 200 единиц чего угодно - фильмов, отверток, кукол-голышей и если вы эти деньги не осваиваете и выпускаете меньше, то на будущий год изделий вам будет заказано по финансированию уже не 200, а 180. Поэтому нужно было срочно брешь заткнуть. И тут вспомнили: а эти вот нам приносили пьесу. А пьеса ведь дешевле стоит, потому что там определенное количество действующих лиц, нет огромных массовок, всего три-четыре интерьера - это не то что огромный фильм делать.
Нас вызвали и спросили: у вас сценарий есть? У нас ничего не было, но мы сказали: "Есть". - "Приносите". - "Нам нужно немножко поработать, подработать..." - "А что это за пьеса?" - "Такая-то такая-то"... Но кто же признается, что не читал пьесу Чехова? - "Да, да, смутно помню... Сильная вещь". Потом спохватились: "Я-то помню, но плохо. А вы? Тоже плохо? Надо бы подстраховаться. Давайте мы отправим их в Институт русской литературы, пусть там дадут заключение". А тогда изданием синего полного последнего собрания сочинений Чехова занимался Зиновий Самойлович Паперный. Замечательный человек, театровед, автор, человек с потрясающим чувством юмора, что не мешало ему быть феноменально образованным. И к тому же еще был один плюс - я учился в Строгановке с разницей в один курс вместе с его сыном, опять очередное наше везение. Мы с ним связались, он сказал: приходите. Мы с Никитой пришли. Он взял нашу рукопись и пообещал, что прочитает очень быстро, но уж, извините, скажет то, что думает. Мы говорим: да мы как раз об этом мечтали.
Когда мы пришли во второй раз, он сказал, что думал. И думал он плохо...
Фото: