Поделиться
Это один из лучших русских живописцев ХХ века. Более 150 работ, в том числе уникальных шевченковских монотипий, из собраний ГТГ, Русского музея, ГМИИ имени А.С. Пушкина, частных коллекций.
Эта выставка не юбилейная, "внеурочная". Впрочем, есть странная прихоть судьбы, что ретроспектива Александра Васильевича проходит в год Франции в России. Хотя Шевченко учился во Франции всего год, отправившись туда в 1905-м по совету своего учителя Константина Коровина, опыт встречи с Лувром, новым французским искусством, прежде всего работами Сезанна, определил его мировоззрение как художника.
Не манеру письма - а именно мировоззрение. Александр Шевченко вел долгий диалог с Сезанном - начиная от "Ночной смены" (1912) до серии натюрмортов 1919 года и портрета жонглеров, братьев Сирано (1920), но его невозможно назвать "сезаннистом". Кроме отсылок к Сезанну, в его графике легко обнаружить и ренуаровские мотивы, и отзвуки таитянок Гогена. Великолепный портрет "Шкипера" - явный омаж Андре Дерену. Помимо того, русский "сезаннизм" ассоциируется с витальной энергией художников "Бубнового валета". А от этого объединения Шевченко откололся после первой выставки вместе с другом Михаилом Ларионовым и Наталией Гончаровой, чтобы двинуться в сторону неопримитивизма и лубка, к выставкам "Ослиный хвост" и "Мишень". Но именно Сезанна он цитирует без конца. "Труд художника, которым он достигает совершенства в своем деле, есть достаточное вознаграждение за то, что дураки его не понимают" - эти слова своего кумира он избрал за точку опоры. И не сойдет с нее ни в 1930-е, когда его сочли образцовым "мальчиком для битья" за "формализм", ни в 1940-е.
При этом Шевченко вовсе не считал себя "западником". Он убежден: "Сезанн отчасти, Гоген и в особенности Анри Руссо - устремление к Востоку, к его традициям, к его формам. Они, как и мы, такие же мятущиеся, ищущие, так же везде и всюду гонимые в свое время, как и мы". Иначе говоря, двигаясь за французами, Шевченко вместе с Ларионовым и Гончаровой пришел к иконе, лубку, примитиву. Последний он именовал "волшебной сказкой старого Востока". Слово "волшебный" тут главное. Шевченко обладает фантастическим даром извлекать поэзию из всего. Старая фабрика и отдыхающий прапорщик, флирт солдат с горничной, прачки во дворе и дворник с метлой, курящая женщина на постели и размашистый шаг деревенских баб - Шевченко все превращает в поэзию. Живопись для него - своего рода "магический кристалл", позволяющий увидеть самое существенное в жизни - ее гармонию.
Нельзя не заметить, что жизнь Шевченко отнюдь не была легкой. Учебу в Строгановке он совмещает с работой в мастерских и на фабрике. Всю Первую мировую служит в армии, демобилизован в 1917-м после контузии. Про 1930-е и говорить нечего: его персональная выставка в ГМИИ им. А.С.Пушкина в 1933-м закрывается через 10 дней после открытия. Критик обличает его портрет "ударника" за "салонный идеал лирического раздумья".
Но этот мягкий лирик и тонкий живописец в искусстве практически не шел на уступки "моменту". Живопись оставалась для него неприкосновенной территорией "тайной свободы". В 1913-м "Искусству свободному и вечному" он посвятил брошюру "Неопримитивизм". Оказалось - посвятил жизнь.