Поделиться
В гостях у Петербургского филиала "РГ" побывал художественный руководитель и главный дирижер Капеллы Санкт-Петербурга Владислав Чернушенко.
Он руководит национальным учреждением уже 35 лет. За эти годы ему удалось не только усовершенствовать структуру культурного заведения, но и активизировать деятельность старейшего русского хора.
По царскому волеизъявлению
Российская газета: Говорят, Иван Грозный, при котором зародилась певческая капелла, принимал участие в деятельности хора?
Чернушенко: Да, сейчас идет по меньшей мере 531-й год его существования. В конце пятнадцатого века по указу великого князя Ивана III в Москве был учрежден хор государевых певчих дьяков - так раньше называли нынешний хор Капеллы. Первое торжественное богослужение, в котором он принял участие, проходило во время освящения Успенского собора Московского края. В 1701 году Петр I переименовал хор в придворный и перевез его в новую столицу Российской империи, где певчие приняли участие в торжествах по случаю закладки Санкт-Петербурга. С тех пор они основались в городе на Неве.
В 1763-м, при Екатерине II, хор переименовали на иностранный манер в Императорскую придворную певческую капеллу. Такое название она носила вплоть до революции... По большому счету цари и императоры не просто любили свой хор, но и принимали в его деятельности самое активное участие.
РГ: Они так хорошо разбирались в музыке?
Чернушенко:
Раньше государи должны были быть музыкально образованными людьми - этого требовала церковная служба. Например, сохранились образцы творчества Ивана Грозного. Есть очень интересные архивные материалы, свидетельствующие о том, что и Петр I часто вел службу. А бывало, даже вставал в хор и пел вместе с ним. Не случайно же голландцы называли его Питер-Бас.
Подпевают все!
РГ: Что же изменилось в Капелле со времен Петра Первого?
Чернушенко: Основные изменения произошли после революции. Прежде всего раскололась уникальная структура Капеллы. Чем она отличалась от нынешней? За годы своего существования, Капелла постепенно превращалась в музыкальный центр, не имеющий аналогов во всем мире. Безусловно, главной составляющей Капеллы по-прежнему был придворный хор. Ведь до революции более поющего народа, чем русский, не было. Раньше пела вся страна! Именно хор был главным музыкальным ликом России и основой православной культуры. Но вместе с тем такого комплекта структур в одном культурном учреждении, как в Капелле, на тот момент не было ни в одной стране.
Много сил к этому приложила Анна Иоанновна. В 1738 году по ее указу при Капелле возникла первая специальная музыкальная школа. Благодаря императрице малолетних певчих придворного хора начали обучать игре на оркестровых инструментах. Любопытно еще и то, что все учащиеся должны были овладевать двумя музыкальными инструментами!
С середины 1842 года при Капелле стали функционировать классы, готовящие руководителей церковных хоров. Еще одно подразделение, существовавшее в придворном ведомстве, - шляхетский рыцарский корпус. Он был основан для того, чтобы выросшие маленькие певчие, вынужденные оставить хор из-за того, что у них начал ломаться голос, могли реализовать себя творчески, занимаясь театральными искусствами.
РГ: Достойное решение проблемы. Наверное, есть и знаменитые воспитанники шляхетского рыцарского корпуса?
Чернушенко: А как же! В этом корпусе получил профессиональное образование основатель первого в России Государственного академического театра драмы (Александринский театр Санкт-Петербурга. - Прим. авт.) и автор первого русского водевиля Федор Волков. Сейчас же при Капелле нет не только шляхетского рыцарского корпуса, но и хорового училища.
РГ: Вы же сами в свое время заканчивали хоровое училище при Капелле?
Чернушенко: Да, я поступил туда еще в 1944-м. Тогда хоровое училище создавалось заново. В годы войны Капелла и училище были в эвакуации, и когда пришла пора возвращаться в Ленинград, взрослый коллектив Капеллы выехал из Москвы, а ребята помладше задержались в столице. Многие из них в итоге там и остались. И мало кто знает, что многие из этих ребят составили основу первого набора Московского хорового училища имени Свешникова.
Быть тебе дирижером
РГ: Получается, первым "комплектом" московского училища были ленинградские дети?
Чернушенко: Да, среди них были такие ребята, как будущий российский хормейстер Владимир Минин и известный композитор Александр Флярковский. В результате в 1944 году классы оказались полупустыми, и в училище в срочном порядке стали осуществлять новый набор учащихся. Брали практически всех, лишь бы укомплектовать классы.
РГ: Вы же тоже поступали в училище в послевоенное время. Какими вам запомнились первые годы обучения?
Чернушенко: Мы с сокурсниками сидели за партами в пальто и шапках, потому что кабинеты зачастую не отапливались. Да и места на всех учащихся не хватало: сидели на скамейках по три человека. У нас, например, в одном классе было две колонки из парт: одна из учащихся первого класса, а вторая - из второклашек. И нашей учительнице приходилось вести параллельный урок для обеих групп. Позже, окончив училище, я поступил в Ленинградскую консерваторию, на факультет оперно-симфонического дирижирования. Тогда мне довелось стать единственным студентом самого Евгения Мравинского!
РГ: Говорят, что он никогда не брал студентов!
Чернушенко: Да, я был фактически единственным его воспитанником. Правда, я познакомился с ним еще в возрасте 5-6 лет через своего дядю, который тогда работал в Мариинском театре и дружил с Мравинским. Вообще, с этим именем в моей жизни было связано многое. Мой сын Александр тоже дирижер. И может быть, отчасти в этом есть заслуга и Мравинского. Ведь в свое время маэстро благословил Сашу. Это произошло в доме моего дяди. Мы тогда пришли с Сашей из леса с грибами, а дядя с маэстро сидят за столом вдвоем и чай пьют. Мравинский вдруг посмотрел пристально на Сашу, положил ему руку на голову и говорит: "Ну, быть тебе дирижером!" Сейчас, кстати, уже идет 19-й год, как он успешно дирижирует симфоническим оркестром в Капелле.