В главной партии - прима-балерина Мариинского Диана Вишнёва. Накануне она рассказала "Российской газете" о работе над новой для себя ролью, своих отношениях с партнерами и планах на будущее.
Благословение Плисецкой
Российская газета: Диана, этот балет хореограф Алексей Ратманский прежде поставил на сценах Дании и Польши, с другими артистами. Вас не удивило предложение Ратманского танцевать Каренину в Мариинке? Кому вообще принадлежит идея сделать спектакль у нас?
Диана Вишнёва: Этого очень хотел маэстро Валерий Гергиев. Я знаю, что он вместе с Майей Плисецкой и Родионом Щедриным давно обсуждал такую возможность. Год назад, когда я получала из рук Майи Михайловны "Золотую маску", она прямо сказала мне о Карениной: "Это ваша роль, вы должны ее станцевать". Так что морально я давно была готова к ней. Определенные представления о том, как именно танцевать, тоже были. Алексей Ратманский показывал мне запись своего копенгагенского спектакля. Мы в тот момент работали с ним над "Золушкой". Мне было интересно увидеть другие его работы. Алексей из тех немногих сегодня хореографов, кто мыслит нестандартно. Кроме того, он удивительно слышит музыку. В этом его уникальность.
РГ: Лично у вас есть что-то "от Карениной" - в характере, привычках?
Вишнёва: Я сторонница говорить о роли как можно меньше. Если коротко - это балет о любви, о нравственности. На мой взгляд, самыми главными в Анне были искренность, доброта, любовь к ребенку. Те качества, которые больше всего привлекают меня в людях.
РГ: Вы способны были бы, как Анна Каренина, броситься под поезд из-за несчастной любви?
Вишнёва: Ну, если бы я оказалась в такой ситуации, как она... Думаю, да.
РГ: Роль Вронского в спектакле исполняет молодой танцовщик Константин Зверев. У него мало опыта. Подобных серьезных партий в театре он еще не делал. Его выбрали после долгих сомнений из большого числа кандидатов на эту роль. Кастинг, говорят, был жестким и занял немало времени.
Вишнёва: Константин очень старается. И я, конечно, всеми силами болею и за него. Думаю, он будет одним из открытий в "Анне Карениной".
Театр и жизнь
РГ: Вы как-то сказали, что когда танцуете с кем-то, то вам обязательно нужно влюбиться в партнера, иначе "роль не идет".
Вишнёва: Я так говорила? Это кто-то меня неправильно понял. Нет, для меня жизнь и театр - совершенно разные вещи.
РГ: А как играть (танцевать) любовь, чтобы зрители тебе поверили?
Вишнёва: Для этого совсем не обязательно влюбляться в партнера. Это же актерское мастерство. В принципе, чувства могут, конечно, возникнуть. Но... Те же поцелуи на сцене - совсем не то, что в жизни. Мне совершенно не нужен натурализм в моей роли. Нужна именно игра. Для чего же я хожу на репетиции, ищу себя в танце? Работаю над жестами, отдельными па, которые на сцене должны выглядеть естественно?
РГ: А если партнер в процессе работы влюбится в вас?
Вишнёва: У меня никогда таких проблем не было. Часто возникают доверительные отношения, основанные на взаимопонимании, благодарности. Потому что если партнер раздражает, тогда вообще не надо с ним работать. Меня, по счастью, подобное миновало. Я всегда загодя обсуждаю с балетмейстером и с директором нашей балетной труппы, с кем танцевать ту или иную партию. Обычно находим компромисс.
РГ: Были спектакли, где ваша героиня - это "почти вы"?
Вишнёва: Балетная партия до такой степени разнится с жизнью!.. Другое дело, если в жизни ты испытываешь какое-то сильное чувство или, наоборот, негативные эмоции. Они в чем-то помогают. Могут пригодиться в работе над ролью. Но такого, чтобы моя героиня - это я? Нет, не бывает. В том-то и дело, что я должна сделать роль таким образом, чтобы стать неузнаваемой для зрителей. Я на сцене не Диана Вишнёва. Происходит, как с женщиной после рождения ребенка, которая, став матерью, меняется, прежде всего внутренне.
РГ: Интересное сравнение. Однако у вас самой детей еще нет...
Вишнёва: Что касается собственных детей, мамой буду обязательно! Для меня с юных лет вопрос состоял не в том, чтобы рожать или нет, а кто будет отцом ребенка.
РГ: Неужели не встретили до сих пор мужчину своей мечты?
Вишнёва: Просто сейчас сложно уйти из балета. Слишком много работы, обязательств. К тому же после родов уже не сможешь танцевать классику так, как нужно, как танцевала. Я очень часто думаю о детях, семье. Другое дело, что пока не складывается.
Когда считать награды
РГ: Вы обладательница многих престижных наград, премий, включая Государственную премию. Больше 10 лет ваше участие в спектаклях лучших театров мира собирает аншлаги. Не устали от всего этого? Нет пресыщенности, как от переизбытка "сладкого"?
Вишнёва: Бывает, что устаю, да. В такие периоды самое правильное - это хорошо отдохнуть. Беру выходной и отсыпаюсь. Или просто лежу, думаю. У нас ведь работа не только чисто мышечная, но и умственная. Я обычно сама просчитываю для себя, сколько работать, где и как отдыхать, как настраиваться на спектакль. Лучше, чем ты сама, никто тебя не знает.
РГ: На репетициях в театре вы работаете вместе со всеми другими балеринами, в том числе кордебалета, как равная с равными?
Вишнёва: Каждый день в театре проходит массовый урок для солистов и кордебалета. Для всех и сразу. Коллектив есть коллектив, и ты подчиняешься его законам.
РГ: Роль Анны Карениной "примерила" в Мариинском театре также Ульяна Лопаткина. О вашей с ней конкуренции ходит много разговоров...
Вишнёва: Это две очень несхожие Анны. По-моему, это замечательно. Мы с Ульяной до такой степени разные - и как балерины, и как женщины, - что нам просто не о чем спорить, тем более конфликтовать. Мы репетируем один спектакль. Обсуждаем работу. Можно сказать, болеем друг за друга. Очень важно, чтобы рядом были талантливые люди. Что значит конкуренция? Может быть, раньше балерины конкурировали из-за того, что не хватало спектаклей. Но сегодня другая ситуация. Можно уехать куда-нибудь по приглашению. Ни у меня, ни у Лопаткиной никогда такого не было, чтобы мы сидели без дела. Только бы здоровья хватало. Театр - такой сложный организм. Разное в нем случается. Но я никогда не участвую в закулисных разговорах и обсуждениях. У меня столько работы! И всегда помню о том, что театр как таковой изначально предполагает некое соперничество. А искусство субъективно.
Фото: РИА Новости