Понемногу у меня завязывается целый диалог с читателем, который подписывается в своих интернет-комментариях как Zanin.
В своем очередном отклике на колонку недельной давности он ставит под сомнение пассаж, где одну из причин откровенного модернизационного отставания страны я увидел в том, что общественное сознание, вместо того чтобы ориентироваться на будущее, оказалось повернутым назад, в прошлое. Причем повернули его туда вполне сознательно.
"Я согласен с г-ном Дымарским в том, - пишет Zanin, - что стоит открыть некоторые архивы, установить высокопоставленных чиновников сталинской эпохи, на которых лежит основная тяжесть преступлений тех лет, опубликовать их имена без преследования их наследников... Однако я никак не могу связать эту задачу с проведением в стране модернизации экономики, внедрения инноваций. Автор статьи делает заключение, что модернизация невозможна, пока народ не отрекся от прошлого. Но возможно ли и целесообразно ли отречение от прошлого? Отрекаться от прошлого нельзя, какое бы оно ни было. Другое дело - переоценка ценностей. Однако и тут нужно действовать с оглядкой - и не на Запад, а на собственный народ, мнение которого часто не совпадает с мнением нашей "элиты"... Что касается модернизации экономики, так ее тормозит не гимн, флаг или герб, не Сталин и его эпоха, от которой требуют отречения... И как нам справиться с "тормозом" модернизации, если не обратиться к памяти прошлого, когда государство управлялось "железной рукой" и добивалось успехов в экономике?"
Начнем с конца. Действительно, кого сегодня ни спросишь об успешных опытах масштабной отечественной модернизации, в ответ услышишь одно слово: индустриализация. Отсюда вывод: нам опять нужна "железная рука", если хотим реального перехода от архаики, в которой мы застряли, опьяненные нефтедолларами и газорублями, к инновационной экономике, основанной на современных технологиях.
Если даже оставить в стороне цену, которую пришлось и придется заплатить за подобного рода модернизацию (а цена эта, между прочим, выражается в человеческих жизнях!), то остается проблема ее эффективности. Единичный рывок, каковым была та же индустриализация, приводит в лучшем случае к краткосрочному результату, достигаемому мобилизацией всех сил, но не может обеспечить развитие страны на длительный период. Хотя бы потому, что ни отдельный человек, ни сообщество людей не способны со спринтерской скоростью преодолевать стайерские дистанции.
Здесь, правда, надо определиться, что мы понимаем под словом "модернизация", на какую модернизацию нацеливаемся.
Этот вопрос я задал недавно своим студентам в одном из самых престижных российских вузов. В ответ поначалу услышал... полное молчание. Наконец, самый смелый произнес: "Так ведь модернизация уже идет. Смотрите, какие теперь классные мобильные телефоны..."
Не ведая того, сей смельчак в примитивной и доступной форме выразил, думаю, настроения подавляющего большинства, которое процесс модернизации сводит к простому технологическому обновлению набора "гаджетов". Забыв к тому же, что и суперсовременные мобильные телефоны, и телевизоры, и автомобили, и коммуникационные технологии, и компьютеры, и все другие "игрушки" повседневного, бытового применения - отнюдь не отечественного производства, а заимствованный результат уже работающих инновационных экономик.
Коротко говоря, в этой версии речь идет о том, что известный американский политолог и историк Ричард Пайпс называет "узкой модернизацией". То есть - внедрение современных технологий (чаще всего, импортированных или сымитированных) в доиндустриальные общества. Что, кстати, принесло определенный кратковременный эффект в таких странах, как Южная Корея или Сингапур. И, наверное, принесет и нам, если, скажем, отечественные "кремниевые долины" заработают по-настоящему, а не превратятся в "модернизированный рай" в отдельно взятом Сколкове или во внутренние офшоры для дружественных компаний.
Но эти же примеры показывают, что модернизация на длительную перспективу (по Пайпсу - "широкая модернизация") требует активного и, главное, сознательного участия населения. Иными словами: демократии и верховенства права во всех их проявлениях, безусловного отказа от насилия (политического, экономического, правового, не говоря уж о физическом, чем и прославилась "жесткая рука").
Так какую модернизацию - "узкую" или "широкую" - мы хотим, если, по словам Медведева, "без этого просто невозможно создать сильную, влиятельную Россию", если, как опять же говорил президент, настало время "поднять Россию на новую, более высокую ступень развития цивилизации"?
Вопрос, конечно, риторический. Но, увы, все наши лозунги (от "земли крестьянам, мира народам, хлеба голодным" до "вставания с колен" и "смерти коррупции") лишь выдают желаемое за действительное.
Почему? Причин много, но здесь остановимся только на одной - на той, о которой пишет мой оппонент Zanin.
Прежде всего соглашусь с ним в том, что отрекаться от прошлого - дело гиблое. Как и в том, что при этом необходима переоценка ценностей. Не вычеркивать надо Сталина из отечественной истории и исторической науки, а переосмысливать значение и место сталинизма (как государственной политической системы и идеологии) в сегодняшней России. В том числе - необходимость все той же "железной руки" для модернизации.
Работа такая нужна не столько даже для "разборок" с прошлым, сколько для формирования нового - открытого, незашоренного - сознания, без чего "широкая модернизация" невозможна. Прав был Медведев, когда говорил, что она должна основываться, среди прочего, "на внутреннем желании людей меняться". И в этом смысле история - не преподаватель даже, а надзиратель. Как точно выразился когда-то Василий Ключевский, "история ничему не учит, а только наказывает за незнание своих уроков".
С точки зрения полезности для модернизации из множества этих уроков я бы выделил два.
Первый заключается в том, что история до сих пор предстает в виде нескончаемых мифов. Причем жестко охраняемых, любое посягательство на которые приравнено чуть ли не к измене Родине. Попытки же искать в прошлом обоснования для сегодняшних и будущих решений и действий оборачиваются еще большим нагромождением мифов, когда к прежним добавляются новые, окончательно дезориентируя людей и порождая "контрреволюцию в умах".
Второй урок подсказывает, что многие успешные модернизации (как "узкие", так и "широкие") вовсе не опирались на прошлый опыт, а, напротив, были радикальным отрицанием истории. Примеры? Индустриализация в Советской России, послевоенные трансформации в Германии и Японии... Собственно говоря, модернизация ("осовременивание") потому так и называется, что предполагает разрыв с прошлым, откуда можно черпать эмоциональные, но отнюдь не рациональные установки на динамичное развитие.
Как говорил кто-то из великих, "прошлое оплачено, настоящее ускользает, будьте в будущем".