Вчера главы высших судов заявили, что надо снять ограничения на публикацию персональных данных в судебных решениях и приговорах. Страна должна знать поименно всех осужденных и оправданных.
- С 1 июля вступит в действие закон о праве на информацию о деятельности судебной системы, хотелось бы, чтобы он заработал в полном объеме, как и предусматривает концепция открытости судебной системы, - заявил вчера на пленарном заседании Совета судей глава Верховного суда России Вячеслав Лебедев.
По его словам, пока предусматривается, что решения должны публиковаться в купированном виде, поскольку это связано с содержанием другого закона - о персональных данных.
- Мы полагаем, что купировать судебные решения не следует, - сказал Вячеслав Лебедев. - Это создаст трудности для пользователя, чтобы найти конкретное дело. Зачем это делать? Решения по тем делам, которые предусмотрены для опубликования, приняты публично, не в закрытом судебном заседании. Зачем же теперь скрывать фамилию осужденного или оправданного? Это ни к чему.
Поэтому высшие суды - а председателя Верховного суда поддержал и глава Высшего арбитражного суда Антон Иванов - предложили внести соответствующие поправки в законы. Конечно, речи нет, чтобы открыть абсолютно всю информацию. Решения по закрытым делам обнародовать не будут. Имена, скажем, изнасилованных останутся тайной, действительно, к чему обществу знать лишние подробности? Чтобы публика смаковала?
Однако проблема в том, что, как считают многие эксперты, хорошую и правильную идею довели до абсурда.
Защищая какие-то интимные подробности частной жизни, законодатели засекретили и то, что защищать, в общем-то, необязательно. Если, допустим, на воре и шапка горит, почему надо зашифровывать его имя в приговоре? Тем не менее сегодня в опубликованных приговорах нельзя писать кто есть кто.
Когда пару лет назад был принят закон об открытости судебной системы, правозащитники сразу обратили внимание, что прозрачность получается какой-то не совсем прозрачной. При таком подходе базы судебных решений могут быть любопытны разве что специалистам да студентам юридических вузов. А публике интересны не столько юридические коллизии, сколько имена конкретных персонажей. Так что судьи действительно окажутся под общественным контролем. Поэтому и правозащитники, и журналисты очень надеются, что предложения высших судов пройдут.
А глава Высшего арбитражного суда Антон Иванов привел неожиданный пример, до чего может довести чрезмерная защита персональных данных. У судов, как выяснилось, даже возникают проблемы с ведомством, охраняющим тайну имени.
- Многие из нас даже не представляют, какие ограничения предусмотрены законом о защите персональных данных, - сказал Антон Иванов. - Недавно в один из наших судов пришла соответствующая служба и потребовала, чтобы ознакомление с делом проводилось в рамках соблюдения закона о персональных данных.
Получается, читает истец или адвокат дело, а над ним должен стоять инспектор, чтобы человек не увидел ничего личного. И лишнего. Такой читатель должен дать строгую расписку: мол, мой рот будет на замке.
Но, как сказал Антон Иванов, нельзя требовать от лиц, которые знакомятся с делом, подписки о неразглашении персональных данных. Сама процедура предполагает, что они будут разглашены. Ведь стороны, скорее всего, будут обжаловать решения, привлекать экспертов, свидетелей, отстаивать свою позицию другими правовыми способами. И что, при этом молчать о том, с кем они судятся?
Кроме того, Антон Иванов высказал парадоксальную, казалось бы, мысль: люди в мантиях практически не защищены от различных государственных инспекций. Мол, судья перед лицом санитарного инспектора находится в худшем положении, чем иной предприниматель.
- Требует отдельного рассмотрения, как суды должны взаимодействовать с госорганами, - сказал Антон Иванов. - Предприниматели получили защиту от необоснованных проверок госорганов, а суды часто не имеют защиты от государственных проверяющих, которые, кстати, часто являются сторонами в процессах.
При этих словах в зале возникло оживление, как бывает, когда слова задевают за живое. "Да, и пожарные часто приходят, и СЭС", - грустно сказал сидевший рядом с корреспондентом "РГ" судья.
Другая новость: в арбитражный суд уже поступила первая жалоба на волокиту. Антон Иванов сказал, что не знает, какое будет принято решение и как вообще сложится судебная практика, но процесс, как говорится, пошел.
Напомним, что недавно вступил в силу закон о компенсациях за судебную волокиту и неисполнения судебных решений. Вчера Вячеслав Лебедев сообщил, что к концу этого года Верховный суд обобщит судебную практику: как соблюдаются сроки рассмотрения дел, как исполняются судебные решения.
Важный момент: все документы Верховного суда должны быть не просто ориентиром для судей, а фактически руководством к действию. Вышло, допустим, постановление Пленума Верховного суда об арестах, каждый судья должен проникнуться его духом, а не отмахиваться, как от пустой бумажки.
Между тем "РГ" известны случаи, когда ссылки на постановления пленумов или обзоры судебной практики не помогали адвокатам в нижестоящих судах. Мол, для суда это не аргумент.
- Верховный суд дает разъяснения по судебной практике, это серьезная, сложная работа, ей предшествует серьезное обобщение, обсуждаются проекты совместно с научно-консультативным советом. Разве можно такую работу игнорировать? - спросил Вячеслав Лебедев. - Что происходит в судебной практике? Решения принимаются правильные, а на практике не реализуются.
Об этом, кстати, говорят и многие наши читатели на сайте "РГ". Нередко в комментариях к тому или иному документу Верховного суда появляются мнения: мол, это всего лишь разъяснения и никакой силы якобы они не имеют, все равно будут судить, как судят. Но теперь Верховный суд и Совет судей намерены строго следить, чтобы важные документы не были просто декларациями или воздушными концепциями, а реализовывались в жизни.