Поделиться
В семье Шаниных из брянского Карачева хранятся уникальные дневники, которые втайне от фашистов вел узник концлагеря.
Долгие годы они не видели света, а хранились, аккуратно сложенные автором в коробку незадолго до его смерти. Лишь недавно Татьяна Шанина, дочь узника Бухенвальда Сергея Передельского, случайно нашла их на дальней полке. Перечитала - и не смогла сдержать слез. Исписанные ученические тетради, пожелтевшие письма и фотографии бравого офицера, сделанные до рокового 22 июня, открыли перед ней другую жизнь ее отца - ту, о которой он почти не рассказывал. Очевидно, хотел оградить близких от ужаса, что довелось пережить, а душа сама гнала прочь воспоминания о былом. Да и что таить, общество относилось к бывшим пленным без теплоты.
"Господи, как мучительно переносить это положение, - писал в своем дневнике после освобождения, летом 1945 года Сергей Передельский. - Везде, везде, в разговоре ли с товарищами, за столом ли - везде чувствуешь свое неравенство. А иногда некоторые нарочно стараются подчеркнуть это. На другого посмотришь и подумаешь: "Вот ты сейчас так говоришь, ставишь себя героем, а попал бы ты в мое положение, не так заговорил бы!" Но разве скажешь это вслух? Так, сожмешься крепче, стиснешь зубы и промолчишь. А того люди не знают, да и не хотят знать и понимать, что стоит мне эта фашистская каторга, что стоил мне концлагерь Бухенвальд, сколько пришлось вынести и перестрадать за все эти годы".
Вынести пришлось многое. Перед войной выпускник Ленинградского высшего инженерного краснознаменного училища лейтенант Сергей Передельский служил сапером в укрепрайоне близ Бреста. Он был из тех, кто первым принял удар войны. Поднятый по тревоге 22 июня, в 4 часа утра, он успел сказать лишь несколько мимолетных слов на прощание супруге Капитолине и двум малолетним дочкам - Галочке и Ире. В следующий раз он увидел их почти пять лет спустя. Но в то страшное утро, расколовшее мир, ни молодой 26-летний офицер, ни его супруга о долгой разлуке не могли даже думать.
"С первых минут войны я находился в ДОТе, - писал в начале 1945 года в личном дневнике тайком от охраны, за колючкой Бухенвальда Сергей Передельский. - 23-го июня трижды был ранен, 28-го попал в плен. До 20 ноября 1944-го года находился в различных лагерях для военнопленных, потом - в Ордруфе и Бухенвальде. Где мои родные - неизвестно. Знаю, что 23-го июня часть жен комсостава на автомашинах уехала по направлению Волковыска и что эта автоколонна подверглась жестокой бомбежке. Там находилась и моя семья…"
Листая пожелтевшие страницы, понимаешь, что дало автору дневника сил и воли перебороть все. Он жил надеждою на встречу и воссоединение с семьей, и только это заставляло в трудные минуты сражаться за жизнь, не ради себя, а ради них, жены и двух дочурок, о судьбе которых он ничего не знал. Им пришлось нелегко. В бомбежке они уцелели чудом, и долго затем скитались, находя приют при воинских частях и госпиталях, где старшая Галочка, стоя на табуретке, читала раненым стихи.
А в это время ее папа, так и не окрепший после немецкого госпиталя, прошел через Европу, побывав в десятках концлагерей. "Мне лишь 30 лет, а мне кажется, что я уже глубокий старик, - признавался он дневнику. - Несколько месяцев тому назад, находясь еще в концлагере, я думал: вот приеду к своим, расскажу им про все то, чему был очевидцем; расскажу про издевательства, мучения и лишения, которые пришлось перенести нашему брату; расскажу про то, как нас расстреливали, вешали, убивали прикладами и палками, засекали до смерти за то, что не так "вежливо" посмотрел на эсэсовца… и старался запомнить все до мельчайших подробностей. А сейчас не находишь слов описать так, как было в действительности".
Действительность описана в его ранних дневниках, которые он вел по ночам в лагерных бараках. Впоследствии его архив помог нескольким писателям восстановить подробности первых боев войны и жизни военнопленных в фашистских концлагерях. Сергей Дмитриевич переписывался с ними, делился воспоминаниями и сам тайком от родных писал книгу. Она так и не была издана и, возможно, даже не была дописана, ведь полную версию рукописи, над которой он работал после войны, пока не нашли. Обнаженные нервы плена живут лишь в его дневниках.
"Пишу эти строки, ожидая отправки из лагеря Бухенвальд, - стертые записи едва различимы на полуистлевшем листе. - Часть заключенных уже отправили, куда - неизвестно. Успеют ли нас освободить или нас всех перебьют, как куропаток?"…
Отчаянное и естественное желание жить подняло людей в лагере на восстание, а там подоспели американские войска. Тысячи узников были освобождены. Среди них оказалось немало тех, кто всю войну провел в концлагере. Таких тщательно проверяли: не сдался ли в плен добровольно, не сотрудничал ли с фашистами? Лейтенанту Сергею Передельскому после проверки вернули воинское звание, он влился в армейские ряды и служил еще некоторое время, разыскивая попутно потерянную семью. Он рассылал письма по всему Союзу - долгое время безрезультатно.
"Жизнь сейчас кажется такой бессмысленной и ненужной, что не хочется и думать о ней. Все скомкано, исковеркано. Какой выход? И найду ли я его когда-нибудь? Помощи, очевидно, ждать не от кого, да и к чему она, людская помощь? Нужно лишь самому карабкаться, вылезать наверх… Может быть, удастся!.. Надолго ли меня хватит?"…
Но однажды пришел ответ…
"Да, хватит и надолго! Теперь хватит! Сегодня я самый счастливый человек из всех. Нежданно-негаданно вдруг получил сразу четыре письма. И от кого же? От нее, от моей родной, горячо-любимой Капочки, от моих славных дочурок! Она жива, дети тоже живы и здоровы. Какая огромная радость!.. Новый приток сил чувствую я в себе. Теперь все пойдет порядком. Заживем!"
…После войны в семье Сергея и Капитолины Передельских родилась третья дочь - Танечка.