Поделиться
"Все животные равны, но есть животные, которые равнее других", - эта часто цитируемая фраза из "Скотного двора" Джорджа Оруэлла стала общим местом любых рассуждений о тоталитарном обществе. Ее повторяли с таким завидным постоянством, что обращаться к ней стало даже как-то неловко, особенно в пору расцвета победившей - во всяком случае, в странах "золотого миллиарда" - демократии. Однако демократия демократией, а жизнь жизнью. Ведь немецкие нацисты именно после демократических выборов получили в шестом рейхстаге Веймарской республики 230 мест из 608 депутатских мандатов, что в конечном счете привело Гитлера к власти в 1933 году. И демократия закончилась. Свобода, равенство и братство остались только для арийцев и членов Национал-социалистической партии Германии. Да и то не для всех.
Я не вспоминал бы ни Оруэлла, ни Веймарскую республику, ни тем более Гитлера, если бы не недавние - демократические - выборы в Венгрии, Бельгии и Нидерландах, которые продемонстрировали последовательный и серьезный рост праворадикальных настроений в умах (и, похоже, сердцах) европейцев. Эта ульт-раконсервативная, националистическая тенденция современной политической жизни кажется еще более угрожающей, если вспомнить об успехах правых радикалов во Франции и Австрии, о движениях новых нацистов в восточных землях ФРГ, ультранационалистов в ряде других европейских стран. К сожалению, новые государства, образовавшиеся на постсоветском пространстве, не стали исключением, несмотря на полутысячелетний опыт сравнительного мирного сосуществования религий и этносов на территории Российской империи.
Мировой экономический кризис, обостривший все социальные противоречия постиндустриального капитализма, позволил правым радикалам пойти в открытую атаку на фундаментальные ценности европейского гуманизма и демократического мироустройства.
Разумеется, они и прежде выступали под националистическими лозунгами, обращенными не только в настоящее и будущее. Это относилось к попыткам пересмотра денафикации (очищению от нацистского прошлого) в Германии, Авст-рии и других странах Европы. Так, в октябре 2007 года Барт де Вевер, председатель партии "Новый фламандский альянс", победившей на последних выборах во Фландрии, назвал необоснованными извинения бургомистра Антверпена П. Янсенса перед еврейской общиной города за сотрудничество муниципальных властей и полиции с немецкими оккупантами во время Второй мировой войны. Австрийская партия Свободы, которую до 2008 года возглавлял Йорг Хайдер, погибший в автомобильной катастрофе, последовательно выступает с критикой антинацистских законов, принятых в Авст-рии в послевоенное время. Наконец, когда Ле Пен, прославившийся своим расизмом и антисемитизмом, в 2007 году призывал к созданию "единого националистического фронта" в Европе, он не сомневался в том, что его поддержат многочисленные единомышленники не только в Старом Свете, что, собственно, и произошло.
Но успех на выборах приносят не столько попытки пересмотра истории, сколько умение уловить сегодняшние настроения избирателей, которых пугают новые вызовы и угрозы. И политические, и экономические, и цивилизационные. Все правые партии и движения выступают с резкой критикой современной европейской миграционной политики, которая превратила мегаполисы, да и не только их, в место не столько встречи, сколько столкновения цивилизаций. Вежливая формула ЮНЕСКО о диалоге культур слишком часто не выдерживает "испытания улицей" (слова Ф.М. Достоевского). Еще недавно лидер нидерландской Партии свободы, которую в просторечии именуют "антииммигрантской", Герт Вилдерс, называющий Коран не иначе как "исламский Майн Кампф" и требующий его запрета на всей территории страны, считался политическим маргиналом. И хотя его партия до последнего времени имела девять депутатских мандатов в парламенте, сам он считался нерукопожатным, а мысль о возможности сотрудничества с ней казалась бредом любым респектабельным политикам. Сегодня, в 2010 году, по итогам выборов Партия свободы получила двадцать четыре места в парламенте, и хотя она стала третьей по числу мандатов, Вилдерса называют главным политическим победителем. Пока лидеры других партий решают головоломку, можно ли создать коалиционное правительство без правых радикалов, сам Вилдерс уверен, что это невозможно: "Мы выиграли весьма основательно, и нас не смогут проигнорировать". К нему относятся столь серьезно, что некоторые голландцы - в случае участия Партии свободы в правительстве - готовы покинуть некогда одну из самых толерантных стран мира. Причем не только выходцы из мусульманских стран. Хотя последних особо насторожило заявление Вилдерса о том, что "наши планы - больше безопасности, меньше иммигрантов и меньше ислама". Партия свободы добилась внушительной победы на последних выборах во многом благодаря тому, что Вилдерс в своей предвыборной кампании требовал отменить первую статью конституции Нидерландов, которая гарантирует равенство всех перед законом. Он настаивает на том, что не все граждане Нидерландов имеют равные права, - они должны определяться национальной и конфессиональной принадлежностью. Вам это не напоминает нацистские нюрнбергские законы?
Как всегда, аргументы правых радикалов просты и понятны каждому обывателю. "Иммигранты отнимают ваши рабочие места, навязывают чуждую вам культуру, религию и образ жизни. Они ухудшают криминальную ситуацию, расходуют ваши деньги. Те средства, которые выплачивают иммигрантам на адаптацию, могут пойти на образование ваших детей, на медицину, на обеспечение вашей безопасности, в конце концов..." И еще "мусульмане должны принять наши правила игры, ведь в исламских странах христиан заставляют жить по местным правилам, которые нельзя нарушать под страхом жесточайших наказаний..." Во всем этом есть резон, тем более что исламистские радикалы ничем не лучше наших ультраправых. Только такие выводы ведут к взаимной вражде, которая редко заканчивается миром.
Столкновение цивилизаций, судя по итогам последних выборов в Европе, заставляет все большее и большее число европейцев отказываться от тех гуманистических ценностей, которые добывались не теоретическими изысканиями, а были выстраданы всей трагической историей человечества. Выбирая между безопасностью, комфортом, гуманизмом и демократией, многие из них предпочитают безопасный комфорт в этнически и конфессионально однородной среде. А для достижения этой цели, с их точки зрения, все средства хороши - вплоть до насильственного ограничения деторождения среди национально чуждых сограждан. Как сказал бы незабвенный Остап Бендер, "грустно, девушки". Грустно, потому что такие итоги голосования, спровоцированные социальными и этническими конфликтами, равно как и выступления радикально правых политиков, становящихся лидерами общественного мнения, свидетельствуют о глубоком ценностном кризисе, обрушившемся на европейцев вместе с глобальными экономическими потрясениями. Но это вовсе не значит, что европейский гуманизм и демократия потерпели поражение. Нужно найти в себе силы, чтобы заново раскрыть благородную сущность человеческой природы. Это непросто. Но необходимо.