Поделиться
Совершенно криминальный сюжет: под покровом ночи медики спрятали в Лосиноостровском парке тело умершей от аборта жительницы Киргизии. Труп женщины обнаружили отдыхающие граждане.
Оперативная цепочка раскрутилась быстро и привела в самый центр Москвы, в частную клинику во 2-м Смоленском переулке. Сработала современная техника: камеры видеонаблюдения, установленные на фасаде соседнего здания, зафиксировали: кто, когда в клинику входил, как грузили в автомобиль предмет, похожий на человеческое тело. Зафиксировали марку этого самого автомобиля, фигурантов этого страшного дела. Подробное расследование, наказание виновных - это все впереди. И до решения суда свой приговор выносить преждевременно. Хотя совершенно очевидно, что сокрытие происшедшей трагедии - преступление явное. И не может остаться безнаказанным.
Иное мучает: как такое возможно? Погибшая была на 15-й неделе беременности. Аборт официально разрешен до срока 12 недель. Если позже, то должны быть на то особые показания, особые меры прерывания беременности. Знала об этом погибшая? Может, да, а может, и нет. Да разве это важно? Тем более что многочисленные рекламные объявления буквально зазывают женщин на аборт в день обращения... На все виды аборта. На аборт за 1890 рублей, на "безопасный, анонимный, круглосуточный", и так далее.
Или еще вот так: "Уважаемые посетители, с 14 июля в нашей клинике снижены цены за аборт. Медикаментозный аборт теперь от 4500 рублей (все включено) + 1700 рублей обязательный анализ крови". Подобные объявления можно приводить до бесконечности. И впечатление такое, что аборт - некий пустяк. Зашел в клинику - а они чуть ли не на каждом шагу - никаких тебе предварительных осмотров, серьезных анализов, избавился от нежелательной беременности и... Действует такой постоянный накат рекламы куда сильнее, чем призывы к увеличению рождаемости, чем увещевания специалистов о вреде, об опасности аборта.
Все больше людей, которые не торопятся к врачам, а сами лечатся "по Интернету", по рекламным призывам. И не столько потому, что мы такие сверхдоверчивые, а потому, что не всегда по-настоящему доступна профессиональная медицинская помощь. А тут так все просто: вот купишь рекламируемое лекарство или даже аппарат, который избавит от всех болячек, и - вперед. А уж если "все включено", как в турецком отеле, то...
Понятно, что реклама - двигатель не только торговли. Однако реклама пылесоса или даже дорогущего автомобиля не идет ни в какое сравнение с той ценой, которую нередко приходится платить жертвам рекламы медицинской.
По факту гибели женщины от аборта предполагается проверка всех медицинских учреждений, причастных к проведению криминальных абортов. И тогда будет принято решение об отзыве или сохранении лицензии на медицинскую деятельность.
- Не имеет значения, в частном или государственном учреждении лечится человек, - комментирует ситуацию Главный нештатный акушер-гинеколог Минздравсоцразвития России академик РАМН Лейла Адамян. - Медицинская деятельность должна быть сертифицирована, лицензирована до мелочей. Какая площадь, какое освещение, какое оборудование, какие препараты, какие виды помощи могут в данном учреждении оказываться. К специалистам требования тем более жесткие. К примеру, где находится трудовая книжка медика? Гастролерам в нашей профессии не место. Недопустимо: прооперировал и уехал, ушел. А что с пациентом? Какова его судьба? Все должно быть в рамках закона, и никак иначе.
- Случай на Смоленском - это чудовищное преступление, которому нет оправдания, - категоричен президент Центра эндохирургии и литотрипсии академик РАЕН Александр Бронштейн. - Что же это за квалификация у врача, какая совесть у сотрудников этого заведения, если они такое допустили? В США уже двадцать лет трудится семейным врачом моя старшая дочь. И каждые пять лет она, как все американские врачи, обязана сдать настоящий экзамен, чтобы оправдать свой диплом, свое право на дальнейшую работу. Мне сказали, что у врача Елены Олейниковой, которая проводила аборт в больнице на Смоленском, есть диплом о высшем медицинском образовании, есть свидетельство о дополнительной квалификации по специальности акушерство и гинекология, есть шестнадцатилетний стаж работы. Она подтверждала каждые пять лет свое право на врачевание?
Приобретая какую-либо вещь, вы получаете, во всяком случае, должны получать гарантийный талон. В медицине гарантийный талон невозможен. И любая операция, аборт в том числе, может быть чревата неожиданностями, осложнениями. Но... При всем при этом мы должны быть гарантированы от невежества, от непрофессионализма, от бездушия, наконец! Страшен любой непрофессионал - и тот, кто строит дом, и том, кто чинит кран, и тот, кто продает пирожки. Но в медицине он опасен. Опасен. Смертельно опасен.
Лежала после операции в больнице. Профессор из другой клинки приехал меня навещать. При входе у него потребовали паспорт. Паспорта не было, и профессор предъявил охраннику свое профессорское удостоверение. Охранник профессора не пустил: "Такие бумажки в любом переходе купить можно". А ведь охранник прав: и не обязательно отправляться за дипломом в подземный переход. Проще воспользоваться, например, рекламой, которая публикуется под рубрикой "Обучение" и предлагает "качественно и недорого аттестаты и дипломы".
У врача Олейниковой все внешние атрибуты на занятие медициной как бы соблюдены. Нет элементарной порядочности? Нет совести? Во врачевании эти абстрактные понятия не уместны? Но тогда все дозволено! У пациентки Олейниковой оказалась аллергия на примененное лекарство. Началось кровотечение. Пациентка погибла. Реакция? Срочно спрятать труп. Такое оказывается возможным для человека с дипломом о высшем медицинском образовании? Теперь вот говорят о том, что больница на Смоленском не имеет права на проведение подобных операций. А на иную медицинскую деятельность неужели имеет право?
Мне больно слышать, когда говорят: "вот ваши врачи", "вот опять ваши врачи угробили"... Я выросла в семье медиков, с детства окружена людьми этой изумительной профессии. Не понаслышке знаю, как самоотверженно они работают, как ведут себя в самых сложных ситуациях, как спасают. Настоящие врачи. Те, для кого врачевание не просто профессия, а образ жизни, сама жизнь.
Сейчас, как положено в подобных ситуациях, ждем "принятия соответствующих мер". Они, надеемся, последуют. Но даже самые суровые не вернут жизнь пациентки из Киргизии. Ведь сиюминутные меры ситуацию не меняют. Нужны меры постоянные, постоянный контроль. А не ожидание очередного ЧП. Нужны гарантии.