Многокилометровые трубопроводы из Оки, смена погоды и круглосуточная работа сотрудников МЧС в течение последних недель уменьшили опасность, исходящую от торфяников Подмосковья. Но почему их затопление ученые считают ошибочным решением и говорят о необходимости воссоздания мелиоративных сооружений, которые позволят регулировать водный режим на проблемных территориях в соответствии с погодно-климатической ситуацией? На вопросы "РБГ" ответил директор Всероссийского научно-исследовательского института гидротехники и мелиорации им. А.Н. Костякова (ВНИИГиМ), академик РАСХН, д.т.н. Борис Кизяев.
- Борис Михайлович, есть гарантия, что удастся пролить торфяники по всей глубине?
- Эту гарантию не может дать никто. Допустим, в Рязанской области очаг огневой уже на прошлой неделе был потушен, а дым все равно идет, торф горит под землей. И это может продолжаться до весны. Поэтому маловероятно, что торфяники затушат полностью, скорее прольют по контуру очаги возгорания, и все. Вряд ли будут тратить сотни кубометров воды, если тлеет где-то на глубине 14-15 метров. Залить всю эту толщу водой - слишком дорогое удовольствие.
- А если случится такое, что воды все-таки окажется слишком много. Стоит ли опасаться дачникам, что с осенними дождями или с весенним паводком вода хлынет наружу, затапливая все на своем пути?
- Такая угроза имеется. Торф - он как губка. Сейчас его залили до определенного уровня, а с весенним паводком этот уровень поднимется и вода будет искать выход. Естественно, она начнет затоплять низины, где и находятся дачные поселки. Они возникли в свое время, когда прекратилась добыча торфа и массивы бывших разработок выровняли и разделили на участки. И если просто затапливать торфяники, как это делается сейчас, то, конечно, отдельные участки поселков можно залить. Деревни в тех краях в другом положении. Раньше ведь не строили на торфяных болотах, населенные пункты возводили на островках минерального грунта. А под дачные массивы выделялись земли не пригодные к сельскохозяйственному производству.
- Когда возникла проблема, давайте вспомним историю?
- Первые массовые разработки торфа начались в 1920-х годах, когда согласно плану ГОЭЛРО построили Шатурскую ГРЭС. Болот у нас много, поэтому, чтобы сохранить лес, начали топить торфом. Что такое торф? Это полусгнившие останки растительности, выросшей на песках от растаявшего когда-то Скандинавского ледника. Все торфяные болота Мещерской низменности ледникового происхождения. При добыче торфа его высушивали, брикетировали, доводили до определенной влажности, а потом использовали для отопления. Когда в 80-х годах ГРЭС перевели на газ, стало экономически не выгодно заниматься торфом, и разработки закончились. За исключением тех случаев, когда он используется для улучшения полей и благоустройства газонов.
- Получается, есть три вида торфяников? О первых вы только что сказали, на вторых разработки прекратились, и они заброшены, а на третьих торф никогда и не добывали. Так что горит?
- У нас горит недоработанный торф. Когда его забросили, он зарос мелколесьем, кустарником. Его поверхность бугристая, есть завалы срезанного леса, кустарника и пней, поэтому верх быстрее высыхает, чем низ. При малейшей искре загорается, и огонь проникает вглубь. Почему так много дыма? Потому что внутри идет медленное горение, там не хватает кислорода. Если бы его хватало, то было бы много огня и меньше дыма. Разработанные и заброшенные торфяники сегодня выглядят как захламленный лес, в котором кое-где сохранилась линия узкоколеек, по которой торф вывозили.
- Как вы считаете, почему существует разночтение в цифрах, кто-то говорит о миллиардах рублей на программу обводнения торфяников, кто-то называет более скромные цифры - в миллионы. Вы, как специалист, во сколько оцениваете эти мероприятия?
- Каждый, кто называет какие-то цифры, по-своему оценивает виды работ. Вот 300 млн - так это только на тушение пожаров. А миллиарды - это деньги на то, чтобы полностью обводнить торфяники. Но чтобы обезопасить себя в будущем, мы, мелиораторы, предлагаем создать специальную систему обводнения этих земель. Она должна состоять из каналов с двойным регулированием. В паводковый, весенний период, когда есть излишки воды, надо ее сбрасывать, чтобы она не затапливала поля. А чтобы сбросить, нужно открыть специальные задвижки - шандоры - на каналах, через них вода потихоньку уйдет в водоприемник. В Оку, к примеру, если говорить о Подмосковье. Если в июне синоптики дают прогноз, что ожидается жаркое, засушливое лето, то эти шандоры надо перекрыть. Вода в каналах пойдет по уклону туда, где ниже. Идеально держать уровень грунтовых вод на массиве в пределах метра. И тогда торф будет влажным и не пожароопасным.
- Кто должен этим заниматься?
- Во времена СССР каналы находились на федеральном балансе, и за ними следили специальные службы. Сельхозугодьями и всем остальным занималась мелиорация, а лесами - лесхозы. Почему бы не возродить этот принцип? После 90-го года этим практически никто не занимается.
- То есть надо начать с реструктуризации службы?
- Ну да, государственная надстройка для того и существует, чтобы следить за всем этим.
- Вы свои предложения озвучивали где-то?
- Да, неоднократно и на различных уровнях. Направляли предложения ученых Россельхозакадемии и ассоциации водников-мелиораторов, Минсельхозу России и президенту РФ.
- Разрабатывая свою программу обводнения торфяников, подмосковные власти к вам обращались?
- Нет, мы - головной и координирующий центр отечественной мелиоративной науки в РФ - не принимали участия в ее разработке. Свои предложения по мелиорации правительству Московской области мы вносили и в 2002-м, и в 2006 годах, но дальше этого дело не пошло. Но отдельные проекты на отдельные массивы могли делать другие организации, к примеру, лесники. Однако про генеральную схему плана осушения Мещерской низменности, хотя бы по Московской области, я никогда ничего не слышал.
- Мещерская низменность - основное "торфяное" место в России?
- Торфом еще и Западносибирская низменность богата. Но, к счастью, таких массивных разработок, как в Московской области, там не было. Здесь же большая концентрация предприятий, отсюда и потребности в топливе. Поэтому было много торфяных разработок, которые впоследствии не были рекультивированы, кроме мест, где дачные массивы и где сами дачники все осушали и облагораживали. Еще сельхозпредприятия этим занимались, когда начала развиваться Нечерноземная зона. А торфяники в Шатуре в большей массе своей брошенные, там гигантские полудикие поля.
- Очень не хочется думать, что про эту проблему вспомнили в очередное лето, а потом все опять забудут. Если бы власть обратилась сегодня к ученым, какие рецепты есть?
- Есть надежные, проверенные практикой решения. В первую очередь сейчас надо типизировать все торфяные массивы и понять, где что лучше делать - что под сельхозпроизводство пустить, что под лесное хозяйство, где поселки построить. И начинать делать проектную документацию, привлекать строителей. Главное, решать проблему последовательно и комплексно, а не в пожарном порядке. Уж если мы в свое время выравнивали торфяники, строили дачные массивы, значит, надо и сегодня развивать эту систему. Земли не так много, и заниматься ею государству необходимо. Ведь таким образом можно решить проблему с переселением русскоязычного населения или мигрантов из азиатских республик бывшего СССР. Они бы с удовольствием жили на этих землях и занимались бы сельским хозяйством, что для них более привычно, чем работать дворниками и грузчиками.