Оптимисты верят, что низкие цены на газ - стечение обстоятельств, пессимисты полагают, что это надолго

Нынешние попытки целого ряда стран "выторговать" у России более выгодные цены на природный газ имеют свое объяснение. С одной стороны, они напрямую связаны с экономическим кризисом, который, как всякий кризис, подвергает сомнению все, что прежде считалось стабильным и непоколебимым, с другой - объясняются сегодняшними особенностями самого этого рынка, где спотовые цены ( свободные цены разовых сделок) нырнули вниз значительно сильнее, чем по долгосрочным контрактам (зависящие от цен на нефть). Объем потребления газа в Европе сократился в 2009 г. на 6%. Еще более драматичный характер носил перепад цен на импортируемый газ: к середине года они упали в 2,5 раза по сравнению с рекордными значениями 2008-го (см. диаграмму).

Тут уместно заметить: сегодня даже у нас, в России, существуют и борются между собой две школы специалистов, чьи взгляды на ситуацию с газовыми ценами кардинально различаются. Оптимисты верят, что избыток газа и низкие цены - результат совпадения обстоятельств и все это пройдет, как засуха с пожарами. Пессимисты полагают, что теперешние неприятности - это надолго. Реально обе стороны оперируют одними и теми же данными, но выводы делают разные. Сокращение потребления газа в ЕС в 2009 году на 6% связано как с экономическим кризисом, так и с падением экспорта "Газпрома" в январе 2009 года в связи с транзитным конфликтом с Украиной. При этом ОПЕК удержал стоимость нефти в коридоре 70-90 долл. за бар., и в итоге цены на газ по долгосрочным контрактам скатились "лишь" с 500 до 300 долл. за тыс. куб. м. Впрочем, еще совсем недавно мы видели разные цены на нефть (к которым привязана стоимость газа по долгосрочным контрактам): и в 147 долл. за бар., и в 8 долл., так что падение цен могло быть гораздо более существенным.

В 2000-х гг. спрос на газ в мире увеличивался опережающими темпами по сравнению с другими ископаемыми видами топлива: за 2000-2008 годы его потребление выросло на 25% (при росте общего потребления на 22%), прежде всего за счет восстановления спроса в странах бывшего СССР и роста потребления в развивающихся экономиках. За то же время спрос на газ в ЕС вырос лишь на 11% - сказался эффект базы и низкие темпы роста экономики. Тем не менее доля газа в энергобалансе ЕС в 2000-е гг. продолжала расти, несмотря на выдвинутые рядом европейских политиков требования снизить зависимость ЕС от внешних поставщиков энергии (прежде всего России и Алжира), активно поддержанные угольными компаниями и производителями оборудования для возобновляемой энергетики. В результате и Еврокомиссия, и национальные правительства не отказались от газа, но стали активно продвигать идею диверсификации поставок путем строительства терминалов по приему СПГ и газопроводов (типа "Набукко") для снижения зависимости от традиционных поставщиков, хотя их надежность была проверена временем.

Понятно, что в долгосрочном плане высокая эффективность природного газа будет неизбежно сталкиваться с политическими факторами и конкуренцией с углем (а в дальнейшем и с атомом), что объясняется с большей экологичностью этого вида топлива; атомная и возобновляемая энергетика проигрывают газовым электростанциям по таким показателям, как капиталоемкость строительства, сроки окупаемости и т.д.

Экономический кризис 2008-2010 гг. впервые за треть века привел к снижению спроса на основные энергоносители, осложнил для компаний условия финансирования новых проектов. Объемы бурения и капитальные расходы упали на 25-30%. Снижение потребления газа в ЕС и обострение конкуренции на рынке СПГ из-за сокращения импорта в США и Японию привело к "затовариванию" рынка Евросоюза и значительному разрыву в уровне цен на трубопроводный газ (в основном поставляемый по долгосрочным контрактам, привязанным к корзине цен на нефтепродукты) и реализуемый на спотовом рынке СПГ (кризис в Азии вызвал огромный приток СПГ в Западную Европу с Тихого океана (см. диаграмму).

В результате в 2010 году впервые с начала функционирования газового рынка импортная цена СПГ оказалась ниже, чем на трубопроводный газ (в пересчете на тепловой эквивалент). Разрыв этот, правда, не носит катастрофического характера и исчисляется примерно в 10%. Причем разница в ценах между поставками газа по долгосрочным контрактам и спотового рынка особенно заметна в странах Северо-Западной Европы (достигая 1,8-2,0 раз в пользу СПГ). Но тут следует иметь в виду, что резкое падение спотовых цен на газ в Европе связанно с выходом на рынок больших объемов газа из Катара, поставляемого практически по себестоимости. В 2009 г. эта страна нарастила поставки в страны ЕС более чем вдвое, хотя ее доля на рынке по-прежнему невелика (3,4% от всего потребления газа в ЕС). Такой "демпинг" (поставки по ценам ниже цен долгосрочных контрактов в два раза) не является стратегическим решением и продиктован как технологическими (непрерывность технологического процесса), так и финансовыми причинами (необходимостью отдавать займы, взятые под развитие газовой промышленности, пополнение бюджета, т.д.). В итоге Катар сейчас оказался в ловушке, завершив гигантскую программу по расширению мощностей по производству СПГ: за 2009-2010 годы они выросли на 15,6 млн т. в год (ввод 6-й и 7-й очередей RasGas). Однако рынки, на которые все это было рассчитано - страны Восточной Азии и США, под влиянием кризиса сократили импорт газа (в случае с США сказался также и рост добычи нетрадиционного газа), поэтому основные экспортные потоки направлены в страны ЕС.

Стоит отметить, что в большинстве стран Южной и Центральной Европы разница между стоимостью поставки газа по долгосрочным контрактам и на спотовом рынке существенно меньше и не превышает 20-25%. Развитие спотового рынка и общий тренд на либерализацию газовой промышленности, характерный для стран Северо-Западной Европы (в особенности для Великобритании), дало во времена кризиса преимущество в виде крайне дешевого топлива, однако другой стороной такой либерализации стали резкие колебания цен и крайнее подорожание в период дефицита: в последние годы газ стоил зимой в Великобритании значительно дороже, чем в других странах ЕС, иногда в несколько раз.

Итак, нынешние низкие цены не представляют собой какую-то долгосрочную тенденцию, а являются обычной реакцией на спад, вводом новых мощностей и особенностями регулирования отдельных национальных рынков. По мере выхода из кризиса разрыв между ценами долгосрочных контрактов и ценами спотового рынка будет постепенно сокращаться, хотя нынешняя ситуация явно требует повышенной гибкости в ценообразовании по долгосрочным контрактам. В то же время кризис продемонстрировал дееспособность долгосрочных контрактов как таковых, обеспечивающих для производителей доход, необходимый для развития газовой отрасли, а для потребителей - надежное обеспечение газа по разумным ценам. "Газпром" пошел на определенные уступки импортерам газа, однако они носят минимальный характер и не способны кардинальным образом изменить принципы ценообразования.

Два последних года "Газпрому" и другим экспортерам газа приходилось совсем непросто, но им надо "простоять" еще год-другой, когда начнется восстановление экономики и снизится давление избыточного предложения газа на цены. О том, что текущие цены не отвечают фундаментальным показателям, заявляет не только "Газпром", но и другие крупнейшие поставщики газа на европейский рынок. Так, министр энергетикиАлжира Шакиб Хелиль подчеркнул, что текущие цены на СПГ и трубопроводный газ несправедливы и их снижение в ходе кризиса было гораздо более существенным, чем цен на нефть. В любом случае две наши школы будут воевать до тех пор, пока восстановление экономики мира и ЕС не даст более надежных данных для прогнозирования циклических колебаний на фоне долгосрочных трендов.