В этом году фестиваль мусульманского кино в Казани прошел с изначальным ощущением скандала. За несколько месяцев до открытия татарская и московская стороны оргкомитета смертельно разругались - вплоть до судебных исков, тяжбы по которым будут тянуться нескончаемо долго. Причина, разумеется, финансовая, а в обвинениях звучат ставшие уже почти привычными слова "рейдерский захват".
В результате этих ристалищ нынешний фестиваль называется уже не "Золотой минбар", как все предыдущие пять лет, а Казанский фестиваль мусульманского кино, а бывший "Золотой минбар" собирается проводиться не то в Москве, не то в Дагестане. То есть теперь мы получили аж два фестиваля исламского кино.
Пока их не стало еще больше, попробуем все же понять, что такое "мусульманское кино".
Кино, как всякое искусство, наднациональное и надконфессионально. По-другому и быть не может - иначе утратилась бы сама суть искусства как области, противостоящей любой придуманной человеком институции. Но чем дальше развивается цивилизация, тем активнее люди ищут поводов для разделения, в том числе и в искусстве, придумывая все новые и новые поводы. На первый взгляд это выглядит объединением "по интересам" - казалось бы, что может быть естественнее и безобиднее, чем собраться, скажем, тем же мусульманам по поводу своего кино? На деле же это - очередной шаг к разъединению. Пример так называемых православных кинофестивалей показывает это более чем наглядно - стоит только объединиться для провозглашения собственной духовности, как невесть откуда появляется чванство и убежденность, что наша нравственность - она нравственнее всех.
Казанский фестиваль по этой части куда спокойнее - здесь, в отличие от его православных коллег-фестивалей, нет агрессивной убежденности в собственной безгрешности и знании путей спасения. Здесь просто показывают кино и пытаются на круглых столах рассуждать о месте мусульманского кино в кинематографическом мире. (Забавно, что в этих обсуждениях участвуют известные киноведы, которые по должности своей прекрасно знают о невозможности существования конфессионального кинематографа. Тогда, спрашивается, зачем?)
Что касается самого кино, то его в Казань обычно привозят действительно много, и встречается достаточно интересное. Поскольку большая часть фильмов приезжает из мусульманских стран, то даже вполне светская тема фильма так или иначе содержит в себе мусульманское содержание. Фильмы же, прибывающие из других стран, - Великобритании, США, Германии, Норвегии др., - обычно сняты выходцами из мусульманских стран и тоже сосредоточены на теме ислама, только уже - в немусульманских странах.
Залы кинотеатра, в котором проходил фестиваль, даже в дневное время забиты так, что не всегда и на ступеньках найдешь место. При этом понятно, что на российские (а уж на татарские - тем более) фильмы люди всегда идут охотно. Но вот что заставляло зрителей атаковать залы на, скажем, суданское документальное кино - с ходу и не скажешь. Вообще ленты, представляющие экзотический кинематограф, - Судан, Иордании, Сирия, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн, Катар, - в Казани пользовались повышенным спросом. Где и когда еще увидишь суданское кино? Кстати, при всей своей наивности, документальные фильмы из этих стран (игровые ленты там делать пока не научились) удивляли умением выхватить интересную проблему и рассказать о ней внятно, хорошим профессиональным языком.
Но главная и больная тема львиной доли всех здешних фильмов: мусульмане - не террористы, не судите о человеке по его религиозной принадлежности. Фильм открытия - индийский "Меня зовут Кхан" Карана Джохара, уже вышедший в мировой прокат, - как раз квинтэссенция этой проблемы. Парень-аутист, индиец-мусульманин, работающий в США, после 11 сентября становится изгоем и, пережив разного рода трагические события, направляется к президенту США, чтобы объявить ему: я не террорист. Разумеется, президент не может не прослезиться от умиления, юноша становится знаменитостью, к нему возвращается красавица-жена, все исполняют танец живота… Посыл, замешенный на "Человеке дождя" и "Форресте Гампе", правилен и прекрасен, но индийским мелодраматическим традициям осилить его не под силу - Зита и Гита сурово бдят.
Посерьезнее в этом отношении британский фильм "Стрелять без предупреждения" Джага Мандра и американский "Американский Восток" Хишама Иссави. Оба - опять о невозможности мусульманам стать своими в европейском мире. В первом фильме пожилой полицейский (тоже мусульманин, но женатый на англичанке и вполне себе европеец) расследует дело об убийстве лондонским полицейским пакистанского парня, заподозрив, что у того в кармане бомба. Параллельно юридическому расследованию герои пытаются утрясти конфликт человеческий, моральный: если бы на месте пакистанского юноши был белый человек, стал бы полицейский стрелять без предупреждения? В американском фильме большая компания мусульман из разных стран, живущая в мусульманском квартале Лос-Анжелеса, пытается выжить не только и не столько материально, но в первую очередь - социально. Ведь что бы они ни делали, как бы ни старались, они здесь - чужие.
Это действительно больное и непреодолимое противоречие современного мира, который чем дальше, тем активнее забирает у людей возможность жить вместе, рядом без войн и ненависти. Как сказал один из героев британской картины, "Вопрос не в том, все ли мусульмане террористы, а в том, что все террористы - мусульмане". Казанский фестиваль мусульманского кино из года в год пытается этот тезис опровергнуть: "Все террористы - мусульмане, но не все мусульмане - террористы". Хотя никакому нормальному человеку спорить с этим не придет в голову.