Поделиться
Вчера вслед за сенатом нижняя палата французского парламента окончательно утвердила законопроект о пенсионной реформе.
Теперь документ должны передать на рассмотрение в Конституционный суд, который изучит его на соответствие Основному закону страны. После этого он будет подписан президентом Николя Саркози. И предположительно 15 ноября после публикации в правительственном органе - "Официальных ведомостях" - вступит в силу.
В то время как движение противников реформы постепенно начинает идти на спад, многие задаются вопросом: что случилось этой осенью с Францией, европейской цивилизованной страной с глубокими демократическими традициями? В течение нескольких недель миллионные манифестации прокатывались по ее городам, перебои с горючим приводили к длиннющим автомобильным очередям у заправок, а забастовки подрывали не выздоровевшую до конца после недавнего кризиса экономику. Может быть, дал о себе знать характер французов, который со времен средневековой "жакерии" и Великой французской революции бросает их на битву за свои права? Об этом сегодняшний разговор с видным французским политологом Александром Адлером.
Российская газета: Как вы считаете, можно было ожидать столь острого конфликта? Были ли к тому предпосылки?
Александр Адлер: Думаю, в Елисейском дворце знали, что столкновения не избежать. Ведь у нас ничего не происходит без боя, когда речь заходит о вещах, которые затрагивают интересы каждого француза. Такова уж традиция. Раньше восставшие брались за вилы или пускали в ход гильотину. Теперь стачки, пикеты у нефтеперерабатывающих заводов. Явный прогресс.
В любом случае я убежден, что наша политическая система выдержит нынешние потрясения. Скорее всего, после того как пенсионный закон был одобрен в обеих палатах парламента, еще дней десять то тут, то там будут проходить демонстрации, иные протестные акции. Сейчас их, кстати, уже значительно меньше, а потом все окончательно успокоится.
РГ: Некоторые считают, что Николя Саркози допустил тактическую ошибку, выделив пенсионный закон в качестве приоритета своей внутренней политики.
Адлер: Полагаю, что нынешние события скажутся на авторитете и престиже Николя Саркози. Ясно, что те, кому придется работать дольше, вряд ли его за это будут благодарить. Вполне вероятно, нынешняя осень ему аукнется на президентских выборах 2012 года. Что касается тактики, то, конечно, как многие предлагали, власти могли ускорить процесс обсуждения реформы таким образом, чтобы она была принята еще летом. Но для этого пришлось бы свести до минимума диалог с профсоюзами. А это значит, что они все равно устроили бы "горячую" осень. Может быть, даже более бурную. То, что правительство вело до этого продолжительные переговоры с Бернаром Тибо и Франсуа Шереком, руководителями главных профцентров страны - ВКТ и ФДКТ, сказалось на том, что выступления в целом проходили организованно, без перехлеста и серьезных столкновений с полицией, хотя к такому их подталкивали наиболее воинственно настроенные члены этих организаций.
Возьмем, к примеру, блокаду НПЗ. По большому счету эта форма борьбы не имеет отношения к пенсионной реформе. Ведь работающие там "синие воротнички" пользуются особым режимом и могут уходить на отдых в 55 лет, что никто не ставит под сомнение. Акции протеста они начали еще раньше и по иному поводу: некоторые НПЗ могут просто закрыть из-за того, что на рынке изменилась конъюнктура, и иные из них, в частности в Дюнкерке, стали лишними. То же самое касается железнодорожников. У них также особый статус: машинисты уходят на пенсию в 50 лет, а остальные - в 55. Так что те, кто идет в авангарде нынешних битв, как вы видите, бастуют в основном из соображений "пролетарской солидарности" и из политических побуждений.
РГ: В одной воскресной газете писали, что Саркози теперь надо превратиться в "настоящего волшебника", чтобы обелить себя в глазах общественного мнения. А как вы считаете?
Адлер: Николя Саркози уже три с половиной года на своем посту. То есть он подошел к тому временному рубежу, когда всех президентов, его предшественников, по тому или иному поводу начинали нелицеприятно критиковать французы. Саркози сейчас действительно достается по первое число. И этому есть причина. Дело в том, что он изменил присущую главе государства ангажированность в происходящем. Конечно, и Франсуа Миттеран, и Жак Ширак принимали ответственные решения. Но рядом с ними всегда был тот или иной премьер-министр, которого в сходных ситуациях отправляли на передовую линию. Саркози же с самого начала заявил, что хозяин положения - он. Франсуа Фийона низвел до ранга "сотрудника", не позволяя ему оказываться на авансцене. В результате весь огонь критики сейчас приходится на него. Люди говорят: "Это все затеял Саркози, он во всем виноват". К этому надо добавить стиль руководства, который порой шокирует многих. Да, сейчас президенту накидали немало "черных шаров", но это не значит, что на нем можно поставить точку.
Когда страсти улягутся, думаю, президенту все-таки удастся в какой-то степени вернуть себе прежнее реноме. Ведь впереди серьезные перестановки в правительственном кабинете. Как говорят, его возглавит Жан-Луи Борлоо, нынешний министр экологии и энергетики, политик, который всегда проявлял повышенный интерес к социально значимым программам. Ему, как мне представляется, будет легче восстановить диалог с профсоюзами.