Поделиться
Жюри 40-го Киевского международного кинофестиваля "Молодость", возглавляемое французским режиссером-радикалом Марком Каро, признало лучшим фильмом "Счастье мое" Сергея Лозницы.
Конечно, жюри уже успели обвинить в подыгрывании хозяевам дома (Лозница - гражданин Украины), а авторов фильма еще раньше - в протаскивании чернухи и русофобии. Опровергать такие упреки означало бы расписаться в готовности рассматривать русофобское содержание, скажем, в произведениях Гоголя или Салтыкова-Щедрина. Или видеть "испанофобию" у Сервантеса, Бунюэля и Гойи. Впрочем, этот разговор гораздо шире, его можно было бы продолжить ближе к выходу "Счастья моего" в прокат. Но будет ли тот прокат - теперь неизвестно. Фильм Лозницы - участник конкурсной программы Каннского фестиваля, победитель десятка международных и российских кинофестивалей - куплен к прокату в 20 странах мира. В России "Счастья", видно, не случится - как говорит продюсер с украинской стороны Олег Кохан, здесь его прокатывать оказалось некому. Очередная загадка отечественного абсурда.
"Молодости" повезло с погодой, и мягкая днепровская осень настраивала на элегический лад. Но не повезло с конкурсом: кино средненькое. И без того очень качественные "Счастье мое" Сергея Лозницы и "Другое небо" Дмитрия Мамулия выглядели на общем фоне гигантами. Даже получивший в Канне "Золотую камеру" за лучший дебют мексиканский "Високосный год" Майкла Роу или обладатель приза "Молодости-2010" за лучший игровой фильм (не путать с Гран-при) шведско-французский "Звуки шума" Ула Симонссон, неимоверно старающиеся по части радикального пересмотра киноязыка, вызывали скорее раздражение. Первый - вторичностью по отношению ко всем фильмам о попытках сбежать от одиночества через лазейки сексуальных заморочек (достаточно вспомнить хоть "Пианистку" Михаэля Ханеке), второй - тяжеловесной скандинавской концептуальностью и довольно сомнительным посылом. Впрочем, эти картины хотя бы не лишены определенного изящества. Но что делать в серьезном конкурсе сопливой мелодраме об умирающей от рака молодой женщине ("Приходит женщина к врачу"), фильму, лишенному намеков на собственный киноязык, или оголтело жестокой немецкой ленте "Пикко" о жизни подростков в тюрьме - вопрос. "Пикко" - вообще апофеоз бессмысленности и отсутствия художественных ориентиров. Сначала кажется, что молодой немец Филипп Кох решил снять нечто вроде "Пророка" Одияра: тюремные нравы, в центре - парень, над которым издеваются "деды", его попытки противостоять обидчикам... Дальше - трудно не только переварить, но даже рассказать. Вся вторая половина картины - долгое убийство тремя юными зеками соседа по камере: очень натуральная сцена агонии в петле, подробное вскрытие чужих вен, досконально воспроизведенный вытекающий глаз, ликбез по изнасилованию ершиком для унитаза. Можно было бы продолжить, но сцена убийства длится час, а фантазия авторов неистощима.
Конкурс - едва ли не единственное, что вызвало на фестивале недоумение. Ретроспективы - отличные (Эрик Ромер, документальное кино США), программа "Фестиваль фестивалей", подборка новейших французских, немецких и российских лент - срез кинематографа последнего года. Конкурс студенческих работ среди этого океана лент явно теряется, хотя отказаться от него нельзя, иначе концепция фестиваля как смотра молодого кино рухнет.