Вчера Госдума рассмотрела во втором чтении законопроект "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения". Законопроект, вызвавший серьезные споры и дискуссии среди тех, кого он коснулся, принят с серьезными изменениями и доработками. Подробности "РГ" рассказал председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата, протоиерей Всеволод Чаплин.
Российская газета: Отец Всеволод, удалось ли в ходе обсуждения закона о передаче религиозного имущества прийти к решениям, хорошо согласовывающим самые разные интересы?
Протоиерей Всеволод Чаплин: Споры были серьезные, и работа была проделана достаточно большая. Хочу обратить внимание, что законопроект разрешает одну очень важную проблему. Устраняет глубоко противоестественную ситуацию, когда в госсобственности продолжают оставаться тысячи зданий, переданных государством Церкви в руинированном состоянии и восстановленных ею на свои средства.
А кроме того, большинство тех, кто участвовал в дискуссии, пришли к выводу, что не стоит блокировать процесс передачи имущества религиозным организациям. Хотя отдельные руководители музеев настаивали на этом. Но в их позиции весьма определенно был виден личный интерес. А может быть, и страх перед раскрытием того, что на самом деле творится в некоторых музеях. Все ведь наслышаны и о массовой пропаже культурных ценностей, и о некорректном использовании государственной собственности, в том числе в коммерческих целях. Боюсь, что именно эти два сомнительных момента и заставляют некоторых музейных боссов с невероятной энергией противодействовать возвращению Церкви того, что ею было создано.
РГ: Но со стороны музейщиков были и резонные возражения.
Чаплин: Их учли. В законопроект были внесены очень серьезные изменения, учитывающие позицию руководителей музеев и известных экспертов в области культуры. В законопроекте, подготовленном ко второму чтению, сказано, что религиозные организации при передаче им объектов культурного наследия будут брать на себя обязательства по их сохранению - дальше цитирую - "включая требования к их содержанию, условиям доступа, порядку и срокам проведения реставрационных, ремонтных и иных работ". Было внесено много поправок и по итогам обсуждения законопроекта в рабочей группе, и со стороны депутатов Госдумы и членов Совета Федерации, и от региональных органов представительной власти.
Очень важная поправка законопроекта - при передаче религиозным организациям зданий, в которых находятся учреждения культуры, последним предварительно будут предоставлены равноценные помещения. Дополнительные гарантии предусмотрены в новом варианте законопроекта и для жильцов, выселяемых из зданий религиозного назначения, и для арендаторов. Жильцам будут предоставлены новые жилые помещения в соответствии с существующими нормами, а аренда не будет расторгаться.
РГ: Какие все-таки возможны при этом трудности и осложнения и как их избежать?
Чаплин: Законопроект предусматривает большой срок для практического осуществления передачи зданий - 2 года в бесспорных случаях и 6 лет в спорных. В последнем случае будет приниматься специальный план передачи, предусматривающий предоставление госучреждениям новых помещений и финансирование этого процесса. И за 2 года и за 6 лет можно спокойно договориться об учете законных интересов всех, кто имеет отношение к зданиям религиозного назначения.
РГ: Архимандрит Тихон Шевкунов в интервью "Известиям" сказал, что желательно со временем передать Церкви и хранящиеся в музеях иконы. А храмы в таком случае должны стать одновременно государственными музейными хранилищами. Но это серьезная перестройка музейного и хранительного дела.
Чаплин: В этом законопроекте ничего такого нет. Церкви могут пока передаваться только бесхозные иконы, например, те, которые изымаются таможней у контрабандистов и не имеют законного хозяина. Находящиеся в музеях иконы могут передаваться Церкви только в пользование, но не в собственность. И уже часто передаются. Но вот условия, на которых они передаются, каждый раз должны быть предметом диалога между музеем и Церковью. Очевидно, что таким иконам нужны достойные условия хранения. Примеров тому масса - Толгская икона Богоматери в Ярославской области, Владимирская - в храме святителя Николая в Толмачах, которая одновременно является сокровищем Третьяковской галереи, Торопецкая, находящаяся сейчас под Москвой, икона Спаса Елиазаровского, недавно переданная в Елиазаровский монастырь. Удачных примеров гораздо больше, чем неудачных.
Но я убежден, что ненормально и то положение, когда в музеях хранятся тысячи икон XIX века, не нуждающиеся в специальном уходе и эксплуатирующиеся в коммерческих целях, для организации выставок за рубежом, после которых, как известно, некоторые из экспонатов почему-то не возвращаются назад.
Так что вопрос о возможностях для верующих поклоняться и совершать богослужения перед иконами, почитаемыми ими как святыни, остается открытым, но в любом случае он будет решаться через переговоры между Церковью и руководством музеев. Но действующие нормы законов никак не предусматривают отчуждение их из госсобственности. Еще раз повторю, что речь может идти только о передаче в пользование.
РГ: Музейщики рассказывали ужасающие истории о том, например, что верующая уборщица - с благими намерениями - обтирала фрески Рублева чуть ли не шваброй с половой тряпкой.
Чаплин: Знаете, нужно, наконец, говорить правду: фрески Рублева в Успенском соборе Владимира были испорчены реставраторами в 70-е годы! Ошибок музейщиков и реставраторов в этом деле в разы больше, чем Церкви. И если бы Церковь получила хотя бы половину тех средств, которые музейщики получают на реставрацию икон, я убежден в том, что все работы были бы произведены гораздо качественнее и, главное, на большем уровне честности.
А что касается Успенского собора во Владимире, то количество людей, приходящих в него на экскурсии, во много раз превышает количество людей, приходящих на богослужения, которые в Успенском соборе, кстати, совершаются только 2 раза в неделю. В то время как экскурсанты там находятся практически постоянно и зимой входят с мороза в зимней одежде.
РГ: Есть ли в Церкви технология, стандарт сбережения культурных ценностей?
Чаплин: Специалисты по древним иконам у нас одни и те же. И большинство из них готовы работать как раз на Церковь, а не на тех, чья честность вызывает большие сомнения. Они, поверьте, понимают, как повысилась бы отдача от их работы, если бы бюджетными средствами на реставрацию и хранение икон распоряжалась Церковь.