В начале 50-х годов я, тогдашний корреспондент "Правды" в Китае, отправился из Пекина в захолустный городок Ичан.
Там трудились мои земляки - специалисты из ленинградского института "Гидропроект". В их распоряжении был катер. На нем мы проплыли по Янцзы до знаменитых Трех ущелий. Добравшись до ущелья Силин, мы высадились на расположенном посреди него островке Чжундао.
Пока варилась уха и жарился шашлык, соотечественники рассказали, что они только что предложили правительству КНР возвести как раз на этом месте двухкилометровую плотину для крупнейшего гидротехнического сооружения на нашей планете. И шутя добавили, что я войду в историю как первый иностранный журналист, который посетил это место.
Прошло, однако, почти сорок лет, прежде чем на берегах Янцзы в створе островка Чжундао появились строители. Грандиозный проект, о котором мечтал еще первый президент Китая Сунь Ятсен, пришлось отложить в долгий ящик. В условиях размолвки между Пекином и Москвой никто не решался упоминать о советском опыте строительства крупнейших в мире гидроузлов вроде Братской или Саяно-Шушенской ГЭС.
Но с тех пор как в Китае начались реформы, нехватка электроэнергии стала главной помехой для возросших темпов экономического роста. В 1993 году официально началось сооружение гидроузла Санься (Три ущелья), завершившееся через семнадцать лет.
Тот факт, что именно советские специалисты предложили осуществленный ныне проект, который до конца XXI века останется крупнейшим гидротехническим сооружением на нашей планете, свидетельствует: в годы первой китайской пятилетки СССР сотрудничал с КНР как технологическая держава.
Реконструкция Аньшаньского и Уханьского металлургических комбинатов, строительство первенца китайского автомобилестроения в Чанчуне и тракторостроения в Лояне, возведение принципиально новым, бескессонным методом Большого Уханьского моста через Янцзы - все 156 главных объектов первой китайской пятилетки заложили фундамент индустриализации Китая, без которого был бы невозможен феноменальный взлет Поднебесной, рвущейся ныне к мировому первенству.
Главы двух наших государств подписали Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, который заложил юридический фундамент для доверительного партнерства и стратегического взаимодействия России и Китая в XXI веке. Наши страны обязались жить как добрые соседи, верные друзья, надежные партнеры.
Соответствует ли столь высокому уровню политических отношений объем и характер торговли между нами? Наш товарооборот превзошел уровень советских времен. Однако у нынешней российско-китайской торговли очень несовершенная структура. Россия поставляет в основном сырье (нефть, газ, лес-кругляк, химические удобрения), а Китай - второсортный ширпотреб. Слишком мало осталось в нашем товарообороте высокотехнологичной продукции. Кроме военно-технического сотрудничества да сооружения третьего и четвертого агрегатов Тяньваньской АЭС вроде бы и упомянуть не о чем.
Прошли времена, когда один минвнешторг имел дело лишь с другим минвнешторгом. Теперь торговля стала децентрализованной, сложились прямые межрегиональные и приграничные экономические связи. Однако это имеет не только позитивные, но и негативные последствия. Неурегулированность правовой базы так называемой народной торговли привела к тому, что значительная часть товарооборота ушла в теневую или "серую" зону.
Китайские "челноки" по туристическому каналу перемещают через границу небольшие партии товаров народного потребления и самостоятельно реализуют их на российских потребительских рынках. Полученная выручка порой не фиксируется, то есть не облагается налогами и таможенными сборами. Это ставит "челнока" в бесправное положение, побуждает его или искать "крышу", то есть становиться жертвой криминальных структур, или подкупать чиновников (нередко происходит и то, и другое).
К тому же в условиях "народной торговли" невозможно осуществлять надлежащий контроль за качеством, защищать законные права потребителей в случае претензий с их стороны. Некогда безупречная репутация китайских товаров, которые в 50 - 60-х годах продавались в нашей стране с этикеткой "Дружба", превратилась в свою противоположность. Теперь словосочетание "китайский ширпотреб" стало нарицательным понятием для низкопробной продукции.
Нездоровые явления в двусторонней торговле способны негативно повлиять не только на экономические, но и на политические связи двух государств. Они могут подорвать взаимное доверие и симпатии между двумя народами, сыграть на руку тем, кто шумит о "ползучей экспансии" китайцев в малонаселенной азиатской части России.
Эта идея активно внедряется в общественное сознание россиян западными СМИ. Прежде всего не будем забывать, что сама судьба поселила наши народы рядом. "Поменять квартиру" на планете невозможно. И от нас самих зависит, сумеем ли мы извлечь пользу из этого соседства. Если же мы будем хмурить брови и смотреть на китайцев как на недругов, то в конце концов они могут стать таковыми. В наших интересах поступить иначе: воспользоваться динамизмом соседа, разумно использовать трудовые ресурсы Китая, чтобы сдвинуть с места освоение необжитых районов к востоку от Урала.
Что же касается разговоров о "ползучей экспансии", то трансграничная миграция рабочей силы стала неотъемлемой чертой современности. Речь может идти о том, как ее регулировать. И тут уместно сослаться на два примера: американский и китайский. Самая крупная община зарубежных китайцев находится не в Азии, а в Соединенных Штатах. Она насчитывает 13 миллионов человек.
Поскольку в России населения вдвое меньше, чем в США, аналогичная прослойка китайцев должна бы составлять у нас 6 - 7 миллионов человек. Пока же степень нашей "китаизации" примерно в 100 раз меньше. Между тем "хуацяо" в США - это не только прачечные и закусочные. Среди американцев китайского происхождения больше нобелевских лауреатов, чем имеет вся Япония. Стало быть, дело не в количестве, а в качестве мигрантов, в том вкладе, который они способны внести.
И тут поучителен китайский пример. После того как Гонконг воссоединился с Китаем, его жители могут свободно перемещаться и вести дела по всей территории КНР. Что же касается остальных китайцев, то для приезда на работу в Гонконг им необходима виза, которую выдают власти этого специального административного района.
Кстати
Гонконгская модель могла бы лечь в основу правил регулирования притока рабочей силы из Китая в Россию. Власти субъектов Федерации должны сами определять, какие категории тружеников, в каком количестве и на какой срок могут быть допущены. Словом, мы должны быть достаточно мудры, чтобы не только не допустить превращения соседства с Китаем в угрозу для России, но и использовать это соседство, дабы ускорить освоение Сибири и Дальнего Востока.