Алексей Варламов: В нашем обществе нет механизмов самосохранения
Валерий Федоров, социолог:
- Проблема гибели людей от халатности и несуразных причин имеет культурное измерение.
К сожалению, русский человек не любит медленной, кропотливой, сложной, долговременной и систематичной работы. Россияне готовы работать на аврал, им интересна творческая работа, но чтобы каждый работник, как в Японии, заботился о том, как рационализировать свой труд без расчета на премии и поощрения, это для нас скучно, некреативно и неинтересно.
У нас попадаются редкие штольцы на фоне огромного количества обломовых. В европейских странах тип поведения поменяли не от хорошей жизни (условия перенаселения и экологической катастрофы) и за время жизни не одного поколения.
У нас же плотность населения небольшая и 70 процентов территории почти не используется. Бывают, правда, искусственные проблемы - земли не хватает под застройку, но они преодолеваются при помощи того, что жесткость наших законов, как известно, почти всегда компенсирована необязательностью их исполнения.
У этой проблемы есть еще и экономический аспект. Мы привыкли, что человеческая жизнь и в СССР, и в России стоила и стоит дешево. А то, что у нас очень быстро уменьшилось население и демографические реальности сегодня совсем другие, мы еще, по большому счету, не осознали. Для нас это пока не стало поводом к совершенно иной оценке человеческой жизни. Людей у нас реально очень мало, а мы по-прежнему относимся к ним как к расходному материалу. Поворот начался только в 2000-е годы, и то пока на уровне правительственной риторики. Мы вдруг заговорили о человеческом капитале, вспомнили слова Солженицына о "сбережении народа". Это очень важный поворот, но пока еще не на уровне реального поведения - государства, общества, бизнеса, каждого отдельного человека.
Если бы каждый случай гибели человека по халатности выливался бы в миллионные, а то и миллиардные штрафы, все бы относились к этому иначе. Знаете, можно ведь сделать смерть шахтера, например, невыгодной предпринимателю, и смертность на шахтах резко упадет.
Изменение системы экономических стимулов назревает и даже кое-где начинается, но пока мы только в самом начале этого процесса. Западный мир опередил нас примерно на полвека.
И последний фактор - политический. Политика сегодня как бы отделилась от общества и ничем ему не обязана. Известный социолог Борис Дубин ввел понятие "неагрессивная опека" государства. И действительно, власть не лезет в личную жизнь граждан, как при советской власти, не зовет их к жертвам во имя великого и светлого будущего и время от времени даже дает какие-то бонусы - повышает пенсии. Это большой шаг вперед по сравнению с тем, что было раньше, но им не преодолевается пока гигантское отставание нашей модели взаимоотношений государства и общества от принятой в европейских странах, США и даже некоторых азиатских странах модели государства как сервисной структуры.
Ключика золотого к этой проблеме нет, рецепта быстрого спасения тоже. Чтобы выросла цена человеческой жизни, нужна коренная трансформация и государства, и государственно-общественных отношений в России.
Алексей Варламов, писатель:
- Есть ли связь между тем, что случилось под Омском в психоневрологической больнице, и смертью мальчика в Новосибирске? И да, и нет.
Да, ибо особая уязвимость стариков, больных и детей очевидна, и понятно, что здоровое общество остро реагирует на подобные случаи. Но реагирует - после, когда страшное уже случилось.
А кроме того, назвать наше общество здоровым язык не поворачивается. Мы уязвимы все и похожи на людей, передвигающихся по последнему льду - еще толстому, но уже рыхлому и подмытому.
В домах престарелых и больницах эти промоины особенно страшны.
Было ли лучше в советское время? Не уверен. Чтобы не быть голословным, про советское время надо говорить, зная статистику, и идеализировать его не стоит. Корни многих сегодняшних бед уходят туда. Но что касается истории с ребенком из Новосибирска, которому не оказали помощь, потому что он приписан к другой больнице, то я почти уверен: такого тогда произойти не могло. Не по закону не могло, не потому, что люди были человечнее и добрее.
То, что случилось в психоневрологическом диспансере, - следствие несоблюдения законов, правил, инструкций, нормативов, и это привело к трагедии. Новосибирская история прямо противоположна по смыслу: люди педантично соблюли уродские нормативы.
И в обоих случаях - смерть. Вот что страшно: и по закону, и без него итог один.
Я помню, как мать умершего ребенка рассказывала, как они ехали на "скорой" мимо больницы, где мальчика могли спасти, но врачи говорили, что его здесь не примут и надо ехать дальше, за пятьдесят километров по пробкам.
Только когда ребенок впал в кому, его согласились взять в ближайшей больнице. Чем все кончилось - известно: ребенок умер. Зато в соответствии с утвержденным минздравом порядком.
Это не халатность или недосмотр. И даже не системная ошибка.
Это - бесчеловечность, спровоцированная нынешним временем и нынешними, победившими в стране нравами, где равнодушие спаяно с корыстью.
В обществе нет механизмов самосохранения - своего рода защиты "от дурака", от изуверства современной жизни, которое не может быть ни оправдано, ни объяснено, ни прощено.
Я не знаю, станет ли ситуация лучше, если подаст в отставку министр здравоохранения, и есть ли в данном случае ее личная вина, но тот, кто придумал и разработал систему "приписки" детей к медицинским учреждениям, препятствующую выполнять врачам свой долг, заслуживает наказания.
Да, возможно, после этого случая что-то изменится и следующего заболевшего ребенка на территории России примут там, где он в момент болезни окажется, и, возможно, в домах престарелых и больницах будут следить за состоянием проводки, но почему у нас надо обязательно так, чтобы кто-то умер? Почему это дети или старики? Почему мы платим за все смертями?