Поделиться
Сегодня в Центральном доме архитектора откроется однодневная выставка известного художника и писателя Максима Кантора, который представит свой новый альбом - "ВУЛКАН".
Накануне Максим Кантор ответил на вопросы "РГ".
РГ: Зачем художникам нужны альбомы?
Кантор: Потому, что картины, висящей где-то - в музее, галерее, у коллекционера, - мало.
Несмотря на то, что за отчаянный, ведьмовской альбом Франсиско Гойи "Капричиос" его преследовала инквизиция, он позже все равно сделал альбом "Бедствия войны". Альбомы делали Георг Гросс, Отто Дикс, Пикассо.
Альбом - это крик на площади. Это забавно, как комикс, доступно, как хроника новостей. У альбома есть свойства тиражности. Альбом графики - это листовка, газета, которую можно направить сразу многим. Войны и революции заставили общаться с массами народа - и потребовали упрощения языка.
РГ: Этот у вас третий по счету?
Кантор: У меня есть альбом, посвященный России, - "Пустырь". Есть альбом, посвященный Западу, - "Метрополис". А этот, последний - "Вулкан" - посвящен истории ХХ века.
XX век утвердил жанр альбомов. Альбомы Гросса и Дикса - являются тем же, чем были хроники средневековья, - без них уже не представить ушедший век. Историй ХХ века, при том что мы про него все время говорим, апеллируя к истории фашизма, сталинизма, как ни странно, написано крайне мало. Ни полной историй Великой войны нет, ни сводной истории революции. А вот альбомы остались - свидетельства очевидцев. Мой альбом, собственно говоря, очередная попытка написать художественную историю времени.
РГ: Сколь значим для России изобразительный "язык"? Ведь интересное изобразительное искусство, если не считать древнерусскую иконопись, появилось у нас довольно поздно, с итальянских "стажировок" Сильвестра Щедрина.
Кантор: Сильвестр Щедрин еще не в полной мере представляет русский живописный язык. Его картины не о проблемах России и не о его собственных переживаниях. В то время наши художники только учились держать кисть. Только с приходом передвижников искусство России стало самостоятельным. По той простой причине, что была обозначена своя, особенная судьба. Коротко говоря, светского русского искусства до Сурикова и передвижников не было. Ничего подобного картине "Боярыня Морозова" не было.
РГ: Это историческая рефлексия?
Кантор: Это рассказ о народе. Это поиск отдельного лица в толпе. А все вместе это русская судьба. Когда Суриков сумел это сделать, русское искусство сделалось русским искусством. Его потом размыливал в салон Серебряный век, чтобы оно опять стало сервильным, сереньким, бакстообразным, вялым. Его унизил служилый соцреализм. И наконец, чудовищно то, что происходит сейчас во времена капреализма и буржуазной слащавости. Тем не менее крупные имена всегда будут появляться - пробиваться сквозь салон. Это люди, которые умеют говорить о стране, о народе. Которые могут отвечать за время.
Как величайший русский художник - Петров-Водкин. Его картина "Смерть комиссара" - сродни гойевскому "Расстрелу 3 мая". Здесь и приход революции, и уход ее, и надежды на нее, и прощание с ней, и ее исчезание за горизонтом, и забытый умирающий комиссар. Назову еще великого художника Павла Филонова, истового, фанатичного. Андрей Рублев, Даниил Черный - как же без них.
РГ: Искусству обязательно гражданское начало?
Кантор: Искусство, которое чего-либо недоговаривает, искусством не является. Оно может быть, конечно, интимным, воспевающим возлюбленную и прогулку вдоль реки Арно. Но когда певец этих прогулок стал подлинно велик, он написал "Божественную комедию". Поэму, в которую, размышляя обо всем мире, не мог не включить политику тоже.
РГ: Что вы хотите сказать "городу и миру своим альбомом"?
Кантор: Этим альбомом я говорю о проблемах больного общества. Говорю о стране, которая решила, что стала свободной, войдя в очередной цикл крепостничества. Говорю о той части общества, которая посчитала себя равной целому. Хочу, чтобы они - те люди, которые посчитали, что их проблемы равновелики проблемам всего мира - посмотрели на себя в зеркало.
РГ: Это левая мысль?
Кантор: Социальная мысль не обязательно мысль социалистическая. Это, по выражению Сартра, мысль, ангажированная проблемами социума, от которых невозможно отказаться. Если человек считает себя социальным мыслителем, то он не обязательно террорист и сталинист.
РГ: Говорят, что современные российские галеристы трусят вас выставлять?
Кантор: Чаще всего отвечают: это неактуально.
РГ: А что же тогда "актуально"?!
Кантор: Обслуживание богатых людей. За деньги они хотят почувствовать себя умными. И так называемое "современное искусство" им это ощущение дает. Имитация творчества для круга лиц, который имитирует общество.
РГ: Как расходятся альбомы?
Кантор: Альбомы попадают и в дома бедных, и в дома богатых, и в музеи, и университеты, и в церкви. В последнее время я стал выставлять картины в соборах. После большой выставки в кафедральном соборе Брюсселя моя картина "Святой Доминик" осталась висеть в алтаре, чем я горжусь.
Я предлагал библейский цикл для выставки в Третьяковке, у которой есть мои картины. Они выдвинули аргументы, что это недостаточно духовно. Однако в соборе в Брюсселе картины пришлись кстати.