Поделиться
10 декабря в мексиканском Канкуне закончит свою работу 16-я конференция сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Сейчас на конференции продолжаются переговоры в отношении будущих климатических соглашений, призванных сократить выбросы парниковых газов в атмосферу. Безусловно, одним из важных игроков в переговорах является Россия, от позиции которой зависит то, как будут выглядеть будущие механизмы договоренностей. Подробности "РБГ" узнала у участника конференции, сопредседателя международной экологической группы "Экозащита" Владимира Сливяка.
- К сожалению, до сих пор международные переговоры не привели к заключению нового всеобъемлющего соглашения по проблеме изменения климата, которое должно прийти на смену Киотскому протоколу после 2012 года. И в отношении результатов Канкуна наблюдатели сдержанны в прогнозах, а возможность заключения посткиотского соглашения в Мексике вообще не обсуждается. На что можно надеяться?
- Надеяться на заключение глобального договора можно в лучшем случае через год в Южной Африке. Однако в отношении менее глобальных и конкретных договоренностей конференция в Канкуне может стать весьма продуктивной. Речь идет о быстрой помощи для самых уязвимых стран, в отношении которых нельзя ждать, пока "утрясутся" другие, более важные вопросы. Безусловно, для имиджа России будет важно содействовать принятию подобных решений, среди которых REDD+ (снижение выбросов углекислого газа, связанных с вырубкой лесов, снижение эмиссий в тропических странах, организация экологичного лесопользования), передача развивающимся странам современных технологий, адаптация к последствиям изменения климата и т.п.
- Какова позиция российской стороны на переговорах?
- Что касается российской позиции на переговорах, то она ясна не до конца. Президент РФ Дмитрий Медведев накануне Копенгагена заявил, что цель по снижению выбросов парниковых газов в России - минус 25% в 2020 году от уровня 1990 года. Неясность состоит в том, есть ли у этой цифры условия в виде переноса неиспользованных квот на выбросы и учет поглощения лесов. Безусловно, в Канкуне от России будут снова ждать разъяснений на эту тему. На прогресс переговорного процесса может оказать большое влияние, если будет заявлено, что минус 25% - это "чистыми", без учета квот и лесов.
Я ни в коем случае не призываю отказаться от учета российских лесов. Однако содействие поглощению лесами СО2, крайне важную область деятельности, лучше рассматривать отдельно. Прежде всего потому, что в этой области можно очень по-разному посчитать наш вклад. Не говоря уже о том, что есть прогнозы специалистов, в соответствие с которыми нетто-поглощение может сойти на ноль к середине века.
- А что касается квот на выбросы?
- Тут ситуация также неоднозначная. Напомню, что за точку отсчета считается уровень 1990 года, после которого в России произошло резкое падение производства. В результате сегодня мы ниже этого уровня примерно на 35%. Это 6 млрд тонн квот на выбросы. Учитывая, что официально Россия настаивает на том, что действие Киотского протокола (КП) не должно быть продлено из-за того, что в нем не участвуют США, вопрос и вовсе теряет всякий смысл. Нет продолжения КП - нет переноса квот.
С экологической точки зрения, если мы стремимся предотвратить наиболее опасные последствия изменения климата и хотим реальных, а не бумажных действий, то квоты не следует использовать, т.е. переносить на какие-либо будущие периоды. Негативная позиция в отношении квот высказывалась многими экологическими организациями, в том числе и российскими, еще до заключения Киотского протокола. Манипуляции с "недовыброшенными" парниковыми газами ведут лишь к индульгенциям на новые выбросы и не имеют ничего общего с реальной борьбой против изменения климата. Вопрос торговли квотами, безусловно, останется чрезвычайно важным в общем контексте переговоров, однако пока нет никаких указаний на то, что он станет одним из центральных в Канкуне. Впрочем, ход переговоров предсказать заранее трудно.
В свое время вопрос возможной продажи Россией квот довольно интенсивно использовался внутри и за пределами страны в качестве иллюстрации выгод от ратификации Киотского протокола. Однако, с моей точки зрения, совершенно не это является наиболее выгодным и полезным для страны обстоятельством, из-за которого необходимо и дальше принимать активное участие в международном климатическом процессе. Куда важнее получения легких денег, которые неизвестно на что будут истрачены, выполнение собственных уже запланированных мер по модернизации, которые могут быть частично профинансированы за счет климатических фондов.
- В стране крайне изношенный энергетический комплекс, требуются огромные финансовые вливания...
- Это утверждение не передает и десятой доли важности вопроса. Вспомните аварию на Саяно-Шушенской ГЭС и представьте себе, что будет, если фактор износа оборудования сыграет на какой-то АЭС или челябинском ядерном комбинате "Маяк". Не говоря уже о том, что ухудшающееся экологическое состояние напрямую влияет на здоровье трудоспособного населения, что в очень большой степени относится к экономике. Совершенно очевидно, что модернизация энергетики должна происходить в соответствии с современными мировыми тенденциями. Иначе, вложив десятки миллиардов долларов, мы снова получим отсталую в техническом смысле энергетическую промышленность, направляющую страну к новым экологическим катастрофам и дальнейшему ухудшению здоровья населения.
- Как вы расцениваете сегодняшние мировые тенденции - развитие низкоуглеродной экономики: энергоэффективность, энергосбережение, максимальное развитие возобновляемых источников энергии?
- Специалисты старой закалки любят повторять, что возобновляемая энергетика в России не эффективна и годится разве что для глухих деревень, куда нерентабельно тянуть провода. Но давайте посмотрим на Германию, где всего за 10 лет удалось выстроить огромное количество ветровых станций, обеспечивающих сегодня около 16% национального потребления. Давайте вспомним, что эффективность использования энергии в Германии, по сравнению с Россией, настолько же выше, насколько территория нашей страны больше немецкой. При этом наш потенциал в развитии возобновляемых источников существенно мощнее и было бы преступно его не использовать. Тем не менее, с большой долей вероятности, мы так и будем эксплуатировать отсталую энергетическую модель полувековой давности, если не появятся новые влиятельные факторы. И одним из таких факторов могут стать климатические обязательства в рамках международных договоренностей. Однако здесь нет ситуации, в которой нас кто-то принуждает, скорее наоборот - выбор за нами, и за развитие экологически чистой энергетики можно получить бонус.
Для России чрезвычайно важно выполнить национальные меры по энергоэффективности и энергосбережению, инициированные президентом РФ. И пусть они сформулированы без климатической риторики, но это именно те меры, которые во всем мире провозглашаются "под соусом" борьбы с выбросами парниковых газов. Реализация президентских мер приведет к снижению удельной энергоемкости экономики на 40% за 2007-2020 гг. Дальнейшее развитие экономики с применением энергосберегающих технологий должно привести к стабилизации выбросов. Это означает, что экономическое развитие более не будет сопровождаться ростом выбросов. Без учета поглощения лесами и каких-либо квот на выбросы к 2020 году Россия вполне может оказаться на отметке в минус 35% от уровня выбросов парниковых газов 1990 года. Реализация безуглеродного сценария развития позволит к середине века сократить выбросы на 80%, сохраняя экономический рост. При этом доля экологически чистых возобновляемых источников энергии к середине столетия должна составлять около 50%.
Эти весьма амбициозные, но выполнимые цели должны стать частью государственной политики, если к середине века мы не хотим безнадежно отстать в экономическом росте от развитых стран. Более того, подобный подход способен стимулировать дальнейший экономический рост без экологического ущерба. Необходимо учитывать и то, что за прошлый экологический ущерб мы все еще не расплатились, а это, в конце концов, придется сделать. По крайней мере, в виде дорогостоящей очистки загрязненных водных ресурсов, ведь уже в нынешнем веке мы можем столкнуться с ограниченным ресурсом питьевой воды. А также в виде переселения людей хотя бы из российских городов, где происходят растянутые на десятки лет экологические катастрофы. И многими другими способами, о которых мы пока позволяем себе не задумываться. Поэтому возможности развития экономики без вреда для окружающей среды станут на вес золота.
- Используются ли механизмы, к которым Россия получила доступ благодаря Киотскому протоколу?
- Для развития безуглеродных технологий такие механизмы до сих пор не используются. Например, все ПСО (проекты совместного осуществления), которые реализуются сейчас в России, достались 15 крупным компаниям. В числе этих проектов нет ни одного, направленного на развитие возобновляемых источников энергии! Остается загадкой, что же за критерии использовались при отборе и одобрении проектов, ведь около сотни малых и средних проектов в области возобновляемой энергетики были отвергнуты. Если подобные приоритеты сохранятся и в будущем, низкоуглеродные технологии так и останутся для нас недосягаемыми. В то же время возобновляемые источники энергии уже давно перестали быть настолько дорогими, чтобы их использовали только в развитых странах. Например, в Китае план развития энергетики предусматривает доведение доли возобновляемых источников до 15% (!).
Откровенно говоря, климатические переговоры в рамках ООН в нашем обществе часто оценивают либо как что-то не очень важное, либо как потенциальную угрозу экономическому росту из-за возможных ограничений на выбросы парниковых газов. Это очень поверхностная оценка. Важность этого процесса для России колоссальна, ведь это у нас последствия изменения климата все чаще дают о себе знать. Тает вечная мерзлота, угрожая уничтожением расположенной на ней инфраструктуре, небывалая жара высушивает лес, который горит несколько месяцев, обнаруживая нашу неготовность к масштабным катастрофам, которые предсказывались климатическими специалистами. Что же касается гипотетических ограничений для развития экономики, то для подобной оценки как не было оснований раньше, так нет их и сейчас. Наоборот, нужно ожидать новых возможностей для экономического развития и быть готовыми к тому, чтобы их использовать. Переговорный процесс в ООН должен был бы освещаться куда более активно и объективно, чем это происходит сейчас, ведь для России он будет становиться все более важным с течением времени. Так же как и климатическая политика внутри России наконец-то должна занять свое место "в первом ряду".