Эхо "холодной войны" услышали несколько ведущих СМИ США в вопросе, который я задал на днях на брифинге в Белом доме пресс-секретарю президента США Роберту Гиббсу. На мой взгляд, их подход свидетельствует о том, что стереотипы и "двойные стандарты" в отношении России до сих пор не изжиты.
По существу единственной темой на брифинге была недавняя трагедия в Аризоне, где психически неуравновешенный американец застрелил 6 и ранил 13 человек. Среди погибших - федеральный судья и 9-летняя девочка, среди тяжело раненых - член нижней палаты Конгресса США Габриэль Гиффордс, на которую, насколько известно, изначально и покушался нападавший.
К сожалению, подобные кровавые бойни случаются в США слишком часто для того, чтобы их можно было считать всего лишь разрозненными эпизодами, не имеющими системных причин. На мой взгляд, это оборотная сторона прав и свобод в том виде, в котором они практикуются в США, своего рода "цена", которой Америка вынуждена расплачиваться за эти свободы. Точнее, естественно, - за злоупотребление ими.
Подобную точку зрения мне приходилось слышать от многих неамериканских знакомых, и я попросил Гиббса ее прокомментировать, - тем более, что он перед этим сетовал, что тайна аризонской трагедии может так и остаться неразгаданной. Как и следовало ожидать, пресс-секретарь выразил "возмущенное несогласие" с тем, что подобные вспышки насилия могут восприниматься, как мрачная и трагичная, но все же неотъемлемая часть образа жизни в США, что это - "тоже Америка". "Это - не Америка!" - воскликнул он и прочел небольшой монолог об американских законах, свободах и ценностях.
На этом брифинг закончился для Гиббса, но не для меня. Американские коллеги-журналисты наперебой интересовались, какую политическую подоплеку я вкладывал в свой вопрос (я честно отвечал, что никакой), и удовлетворил ли меня ответ пресс-секретаря (по-моему, ничего другого при своей должности он сказать и не мог). С одним из репортеров, заметившим, что момент общенационального траура - не лучшее время для подобных обидных тем, я полностью согласился. Но проблема в том, что в последнюю пару лет на брифингах в Белом доме и мне, и другим иностранным журналистам достаточно сложно вообще получить право задать вопрос.
В итоге корреспонденты телекомпании CNN, газеты "Политико", журнала "Нэшнл джорнэл" и ряда сетевых изданий в один голос написали в своих репортажах о возвращении в Белый дом "холодной войны". Позже в других СМИ, включая газету "Вашингтон пост", появились нападки на меня лично. Честно говоря, меня это слегка озадачило. Получается, что когда американские журналисты задают в Москве острые вопросы чиновникам, то они герои и борцы за демократию, а когда российский журналист пытается поднимать острые внутриполитические темы в США, то он чуть ли не поджигатель войны и враг американского народа? А где же та самая свобода слова, за которую, собственно, и сражался Гиббс в своем ответе?
На мой взгляд, эта свобода как минимум дает мне право на ответ. Я его написал и передал по назначению. Будет ли он напечатан в США, покажет время.
Что я имел в виду на брифинге? Прежде всего, конечно, право граждан США практически беспрепятственно приобретать и носить оружие. В Америке данная норма закона - по сути неприкосновенная идеологическая "священная корова". За пределами США она вызывает недоумение и неприятие очень у многих. Один мой российский приятель, радикальный либерал, написал мне, что полность согласился бы со мной, если бы я ставил вопрос только об этом. Но другие, "более фундаментальные" свободы, включая свободу слова, по его убеждению, совершенно ни при чем.
Однако, если это действительно так, то почему в Америке после случившегося сразу разгорелась жаркая дискуссия о пределах допустимого в словесных политических баталиях? Почему небезызвестной республиканке Саре Пэйлин пришлось спешно убирать со своего сайта в Интернете страницу, на которой избирательный округ демократки Гиффордс был помечен значком ружейного прицела?
Почему шериф аризонского округа Кларенс Дупник, курирующий ход расследования, сразу указал на "атмосферу ненависти и фанатичной нетерпимости" в национальном политическом диалоге, которая, на его взгляд, могла повлиять на нападавшего? "Возможно, это свобода слова, но она не остается без последствий", - сказал он - и сам тут же получил словесный нагоняй от консвервативных комментаторов за то, что "слишком распустил язык".
Почему, наконец, сам президент Обама в своей яркой, прочувствованной и "глубоко личной", по определению того же Гиббса, речи на траурной церемонии в Аризоне сетовал на "резкую поляризацию" внутриполитических дискуссий в США и призывал соотечественников говорить друг с другом так, чтобы слова "врачевали, а не калечили"?
Ссылаясь на Библию, Обама рассуждал о том, что причины существования зла в мире и его конкретные проявления зачастую недоступны человеческому пониманию и не поддаются рациональному объяснению. Возможно. Но известная житейская мудрость гласит, что наши недостатки - обычно продолжение наших достоинств. А если в данном случае это правило неприменимо, то чем его заменить? Почему все-таки в Америке школьники расстреливают одноклассников? Почему под пули психопатов попадали даже президенты?
Однозначного и всеобъемлющего ответа на эти вопросы, разумеется, не существует. Но после каждого нового подобного психологического шока американцы заново его ищут. Теперь вот выяснилось, что специалисты из Секретной службы США, отвечающей за охрану высшего руководства страны, тщательно изучили все известные попытки покушения на политиков с 1949 года и пришли, в частности, к выводу о том, что у этих покушений почти никогда не бывало политических мотивов. Чаще всего нападавшими двигала жажда славы - пусть и одиозной, геростратовской.
Американцы гордятся своим индивидуализмом. Можно сказать, что здесь существует своего рода "культ личности" - отдельной свободной человеческой личности. Самостоятельность и самодостаточность приветствуются и поощряются. Считается, что "за правду" можно и нужно идти и одному против всех. Образ подобного "героя-одиночки" - один из самых распространенных голливудских стереотипов. В целом подобное отношение к правам человека, наверное, хорошо и правильно. Но что если "своя правда" понимается извращенно? Разве не может она в таких случаях становиться весьма опасной негативной ценностью? Не говоря уже о том, что, если опираться на Библию, эгоцентризм вообще греховен.
Еще советским пропагандистским штампом было и существование в массовой культуре США "культа насилия". Для меня самоочевидно, что он сохраняется и поныне, в том числе в детских мультфильмах. Более того, с появлением Интернета он неизмеримо вырос. Надо полагать, он тоже защищен творческими и коммерческими правами и свободами. Связь виртуального насилия с реальным, на мой взгляд, как минимум вероятна.
Некоторые мои американские критики утверждают, что мне с моими взглядами место в тоталитарном обществе. По-моему, это само по себе не имеет отношения к обсуждаемой теме. Но зато позволяет наглядно проиллюстрировать мой исходный тезис. Представим себе, что американские власти вдруг взяли и отменили гражданские права и свободы, заменив их жестким полицейским режимом. Скорее всего стрельбы на улицах в США в результате поубавилось бы. Но "правительство народа, из народа и для народа", как определял его Авраам Линкольн, на это сознательно не идет. Свободы сохраняются. Продолжается и стрельба. Это вопрос политического выбора.
Честно говоря, последнее рассуждение - не мое. Его мне подсказал один из анонимных американских участников дискуссии в Интернете по поводу моего обмена мнениями с Гиббсом. Мне оно кажется совершенно правильным. Откликов вообще в сети множество. Я пока посмотрел лишь самые последние и убедился, что даже в США многие верно поняли смысл моего вопроса. А что касается иностранцев, то, например, один канадец написал: "Я не поклонник российской системы, но этот русский поднял вопрос о вашей стране, которым задается и весь остальной мир"...
Хватает, разумеется, и ругательных отзывов. Это нормально. Я, собственно, только и хочу, чтобы американцы, к которым я отношусь с огромным уважением и симпатией, придумали, наконец, как им избежать новых кровавых боен. Разумеется, без ущерба для прав и свобод.