Первый том книги Станислава Говорухина, недавно вышедшей в свет, называется "Черная кошка", вторая - "Страна воров".
В первом томе собраны воспоминания о детских и юношеских годах, рассказы и эссе, портреты знаменитостей, с которыми судьба свела режиссера. Остроумные заметки о коллегах, случаях на съемочной площадке, разговор о том, как рождались знаменитые "Место встречи изменить нельзя", "Десять негритят", "Ворошиловский стрелок", "Не хлебом единым"... Во втором - публицистика, статьи последних лет.
"РГ" представляет наиболее интересные фрагменты из книги, дорогие сердцу Станислава Говорухина воспоминания, ироничный, проникнутый юмором взгляд на прожитые годы.
Как я стал режиссером
Будучи молодым и будучи еще геологом, иду я однажды по городу Горькому (ныне Нижний Новгород) и вижу: снимается кино.
Любимые артисты - Сергей Лукьянов, Хитяева... Все бегают, кричат, суетятся, несут реквизит, переставляют осветительные приборы... И только один человек спокойно сидит в кресле, опершись рукой на палку, ему приносят чай, что-то шепчут на ухо, он кивает головой... Я спросил:
- Кто это?
Мне отвечают:
- Это режиссер фильма. Марк Донской.
У меня в голове тогда никаких мыслей о кино не было, но про себя я отметил: "Вот это профессия!" А потом жизнь так закрутилась, геологию я бросил, пошел на телевидение, оттуда меня чуть не выперли, пришлось поступать в киноинститут... И вот уже сорок лет сижу в кресле, курю, мне приносят чай, что-то шепчут, а я киваю головой.
О театре
Кино я любил, а театр обожал (не знаю, какое из этих чувств сильнее). Мое обожание распространялось на все в театре - на его запах, на загадочную жизнь за кулисами, на гуляющую в фойе нарядную публику... Первым моим театром был Качаловский драматический. В Казани. С его сцены я украл свою первую жену и первую красавицу в городе, с которой мы родили замечательного сына... Это уже потом пошли глубокие театральные потрясения: "Мещане" в ленинградском БДТ, "Принцесса Турандот" в Вахтанговском, "Голый король" и "Вечно живые" в "Современнике". Теперь я в театр не хожу. Ну, разве что на студенческий спектакль, посмотреть кого-то из молодняка, или уж когда отказаться совершенно невозможно - на премьеру к товарищу. Всякие новации на сцене меня не трогают... Одеть героев Островского в кроссовки, Тартюфа - в робу заключенного, Гамлета - в бронежилет?! Главное теперь - не потрясти, не всколыхнуть, не пробудить, а удивить.
О Высоцком
Он ворвался в нашу жизнь в начале шестидесятых. Время расцвета новой поэзии, новой литературы. Время Ренессанса искусств. Не так давно отшумел фестиваль молодежи и студентов. Будто распахнули окно в большой мир - и оттуда ворвался свежий воздух... И вот на смену задумчивой доброте песен Булата Окуджавы - охрипший голос солдата. Даже не голос - крик. Несмолкаемый крик, как предвестник беды. Сначала я услышал запись. Кто он? Откуда? Судя по песням, воевал, много видел, прожил трудную жизнь. Могучий голос, могучий темперамент... И вот - первое знакомство. Стройный, спортивный, улыбчивый московский мальчик... Живой Высоцкий оказался много интереснее воображаемого идола. Запись сохраняет голос, интонацию, смысл песни. Но как много добавляют к этому живая мимика талантливого актера, его выразительные глаза, вздувшиеся от напряжения жилы на шее. Высоцкий никогда не исполнял свои песни вполсилы.
"Место встречи..."
Есть в фильме "Место встречи изменить нельзя" эпизод с вором-карманником Кирпичом. Кирпич разговаривает на каком-то немыслимом языке - шепелявит, не выговаривает 32 буквы алфавита, лицо при этом у него бесконечно глупое. Снимаем мы этот эпизод и чувствуем - не смешно. А у Вайнеров сцена написана с юмором. Что делать? Тут я вспомнил серию Володиных ранних рассказов от лица несколько придурковатого шепелявящего типа... Очень смешных, импровизационных. Помню, был рассказ о Рексе, умнейшей собаке, которая жила вместе со своим хозяином, подполковником, в старой коммунальной квартире на Арбате... Был у Рекса конфликт с соседкой, Зинаидой Викторовной, которая все время трогала подполковника. Бывало Рекс только отлучится с кухни (Володя произносил - "куфни"), Зинаида Викторовна - раз! выдернет волосок, скатает и - в суп, который Рекс варил подполковнику! Однажды Рекс не выдержал, встретил ее в "колидоре" и говорит... Володя выпучивал глаза и произносил, ужасно шепелявя:
- Зинаида Викторовна, - сказал ей Рекс, - вы, пожалуйста, не трогайте подполковника, потому что иначе... иначе я вас покусаю!
Слушатели задыхались от смеха, умоляли: "Володя, хватит!" ... Я попросил Володю прямо тут, на съемке, рассказать историю про Рекса Стасику Садальскому - исполнителю роли Кирпича. Стасик шепелявить не мог. Оказывается, это не так просто... И получился самый смешной эпизод в картине.
Быть или не быть?
Лучшая его роль - Гамлет. Жеглова он "сыграл", а Гамлета "прожил". Для меня Гамлет - это и есть сам Высоцкий. Для него всегда существовал вопрос: быть или не быть? Как жить? Доживать ли после второй клинической смерти свой век тихо, прислушиваясь к стукам в сердце, или остаться таким, каким ему предназначено быть?.. Пройти ли мимо страдания или остановиться и принять в себя чужую боль? Быть или не быть!
"Десять негритят"
Это первый советский триллер. В отличие от западных (я их терпеть не могу) здесь нет потоков крови, никто ни за кем не гоняется с топором, нет изуродованных искусным гримом лиц, нет вампиров, чудовищ. Тем не менее напряжение возрастает с каждой минутой, страх, животный страх, проникает во все поры зрителя... Для меня это было режиссерское упражнение: нагнести атмосферу жуткого страха минимальными средствами, без внешних эффектов. Конечно, огромную роль сыграла музыка. Она как бы не слышна. На самом деле проделывает огромную работу. Музыку написал Николай Корндорф, потрясающий композитор, к сожалению, рано ушедший где-то в Канаде. Мне повезло с композиторами. Музыку для первых трех фильмов мне написала Софья Губайдуллина - самое известное сегодня имя в мире серьезной музыки. Много лет я считал "Десять негритят" лучшей своей режиссерской работой. Про актерский состав и говорить не приходится - Михаил Глузский, Владимир Зельдин, Анатолий Ромашин, Людмила Максакова, Татьяна Друбич, Александр Кайдановский, Алексей Жарков, Александр Абдулов... Энтони Марстона, которого играл Абдулов, убивают в сценарии первым. Абдулов - тот еще читатель! - дальше читать не стал. А потом все время допытывался у членов группы: кто убийца? Все, конечно, морочили ему голову... Мы его звали: человек-радость. Придет на съемку - всех растормошит, рассмешит, оживит все вокруг себя.
О Сергее Бондарчуке
Бондарчук был сильный и мужественный человек. Другой бы не выдержал. Как только разрешили нести с трибуны все, что придет в голову, он первый попал под молот огульной критики. У всех на памяти революционный Пятый съезд кинематографистов: ногами топали тогда и свистели... Какое счастье, что вовремя ушел Герасимов, еще один выдающийся талант, кстати, учитель Сергея Федоровича. Они бы разделили заряды ненависти поровну, а так все досталось одному Бондарчуку. Он выдержал и даже сохранил свой неподражаемый юмор. Помню, донимал его один режиссер с "Мосфильма". Встречаю однажды Бондарчука в фойе концертного зала "Россия" на кинофестивале, в руках у него какая-то штучка. Он говорит: "Вот посмотри, это такой прибор. Кладешь руку, и, если у тебя плохое настроение, в окошечке появляется черный цвет, если хорошее, то зеленый. Вот я коснулся, видишь - зеленое окошечко. А вот сейчас я подумаю про него (и называет фамилию режиссера)". Действительно, окошечко стало черного цвета. Он был очень искренний и простодушный человек. Умница, широко эрудированный, хитрый, как всякий хохол, но удивительно наивный человек.
Любимая байка Станислава Говорухина
(от актрисы марии Ароновой)
Маша Аронова рассказывает:
- Мой брат - чудесный человек, но как выпьет - всех святых выноси! Однажды приходит домой пьяный, говорит жене: дай мне собаку, пойду погуляю. Взял таксу под мышку и пошел на улицу. Потом рассказал мне:
- Думаю, черт, как неудобно. Соседи в гости зашли, а я в таком виде. Прогуляюсь по большому кругу, чтобы хмель выветрить... Гулял минут тридцать, возвращаюсь, подхожу к двери, думаю - ну, кажется, теперь я в порядке. И вдруг вижу: такса моя - как была под мышкой, так там и осталась.