Карлос Кастанеда говорил, что смерть всегда стоит у человека за левым плечом. И в последнее время эта мысль писателя многим кажется пугающе буквальной. В привычной давке часа пик нет-нет, а задумаешься, не стоит ли за спиной человек, задумавший страшное преступление.
О том, как строить нормальную жизнь под угрозой терроризма, наш разговор с научным сотрудником лаборатории психологии посттравматического стресса Института психологии РАН Юлией Быховец.
Российская газета: С момента трагедии в аэропорту Домодедово прошло меньше двух недель, ощущаете ли вы напряжение или страх в поведении окружающих? На взгляд непрофессионала, люди кажутся спокойными.
Юлия Быховец: Все мы так или иначе реагируем на произошедшее: появляется чувство беспомощности, незащищенности, страха. Но вы не увидите этого на лицах людей, идущих по улице. Мы не можем бояться невидимой угрозы постоянно. На глубинном уровне страх остается, но жизнь продолжается, и негативные переживания исчезают за повседневной суетой. Когда трагедия повторяется, чувства оживают. Но для одних людей эти переживания являются пиковыми, а для других - это лишь один из источников жизненного стресса.
Еще в 2002 году мы начали исследование, задачей которого было выяснить, как переживают произошедшие в мире теракты косвенные жертвы. В исследовании участвовали респонденты из Москвы, Читы и разных городов Чеченской Республики. Казалось бы, Чечня, где теракты уже давно стали печальной, но привычной практикой, и Забайкалье, где терактов не было вовсе, должны были бы дать совершенно разные результаты. Но, как оказалось, в любом городе, не важно, как далек он от эпицентра взрыва, есть люди, для которых террористическая угроза является сильным источником стресса.
РГ: Как сказывается на нашей жизни и душевном здоровье постоянный страх и ожидание теракта?
Быховец: Переживание угрозы выражается в наших мыслях, эмоциях и поведении. У человека появляются мысли о том, насколько угроза реальна: в любой момент жертвой может стать он сам или его близкие. Может проявляться снижение настроения без видимых причин, уже не радует то, что приносило удовольствие раньше, меняются планы, исчезает чувство надежды, вера в будущее. Человек не видит смысла в общении, чувствует пренебрежение к жизни, к здоровью. С этими мыслями и эмоциями мы должны жить, как-то справляться. Отсюда - рост потребления алкоголя, сигарет. Нередко люди в таком состоянии обращаются к религии. Зарубежные исследования показывают, что под угрозой терроризма многие люди вступают в общественные организации, стремятся выражать свою социальную активность, активнее потребляют информацию. Так они стараются сделать угрозу прогнозируемой.
Эти переживания формируют образ теракта в представлениях каждого из нас. С каждой последующей трагедией этот образ обрастает подробностями, меняется. И в какой-то момент этот источник стресса, в котором мы часто не отдаем себе отчета, может послужить дополнительным пусковым стимулом для развития невротических, фобических расстройств, которые на первый взгляд никак не связаны с терактом.
РГ: Можем ли мы привыкнуть к постоянной угрозе настолько, что перестанем замечать ее?
Быховец: Мы уже привыкаем. Для многих людей угроза теракта - это хронический, привычный источник стресса.
РГ: В скором времени в России может заработать система цветовых обозначений уровня террористической угрозы, которая давно существует в Америке. Такой прогноз действительно поможет человеку жить спокойнее, не вызовет ли постоянное напоминание об опасности дополнительный стресс?
Быховец: Террористическая угроза воздействует на всех людей по-разному. Для одних "светофор" послужит фактором определенности - им нужна информация, они хотят знать о существующей опасности. Им это нужно, чтобы жить спокойно, неопределенность вызывает у них большие переживания. Но, конечно, есть люди с уязвимой, эмоционально неустойчивой психикой, для которых сигнал станет дополнительным интенсивным стресс-фактором.
РГ: Выходит, что избежать переживаний уже не удастся никому. Как не довести привычный стресс до серьезного расстройства? Что поможет нам жить под страхом смерти по возможности нормальной жизнью?
Быховец: В нашей повседневной жизни террористическая угроза постоянно так или иначе напоминает о себе. Поэтому людям эмоционально уязвимым, которые испытывают сильные переживания, можно посоветовать обратиться за профессиональной помощью.
На настроение общества в целом очень сильно влияет пресса. Нужно больше рассказывать о том, как преодолеваются последствия теракта на уровне государства: выделяется материальная помощь, четко и оперативно работают службы "скорой помощи", МЧС. Обилие такой информации в СМИ - это хорошо. Это скрытый посыл от государства о том, что человек не одинок. Нужно сообщать, как раскрывается преступление - у страшной истории должна быть развязка.
На микроуровне - в жизни каждого из нас - очень важна поддержка близких. Больше общайтесь, не держите переживания в себе. Этим нужно делиться. Нужно понимать: то, что вы чувствуете, - это нормальная реакция на ненормальную ситуацию. Для начала можно попробовать общие способы снятия напряжения. На негативные переживания должен "наслоиться" новый положительный опыт. Вспомните, что раньше дарило вам радость - это может быть спорт или поход в театр. Главное, не отчаиваться и не замыкаться. Еще очень важно понять, что у каждого из нас есть свои ценности и принципы, на которые не сможет посягнуть ни один террорист. Когда человек осознает, кто он и чего хочет от жизни, это помогает ему справиться с различными переживаниями и противостоять стрессу.
РГ: Прессу часто обвиняют в излишнем натурализме при освещении терактов. Кровь на экране усиливает стресс в обществе?
Быховец: Конечно. Оторванные части тела, залитый кровью пол... Чем детальнее показаны последствия теракта, тем сильнее они маскируются под реальный опыт. Когда мы смотрим фильм ужасов, то понимаем, что это вымысел, часть сюжета. Реальные картины происходящего даются очень избирательно - это самый смак, самый кровавый эпизод "фильма". И человек невольно отождествляет себя с жертвой. Поэтому смаковать эти детали в прессе нельзя категорически, должна быть четко регламентирована длительность сообщений. Ведь ролик или фотографию могут увидеть дети, а у них еще не до конца сформированы защитные механизмы психики.
Но и скрывать самые страшные подробности нельзя. Люди узнают все равно. Сообщение по радио или телевидению читают профессионалы - подают информацию по возможности объективно, сухим языком, без лишних эмоций. Но, передавая полученное знание знакомым, мы выражений не выбираем: "Ужас! Кошмар!". Так адресат получает не только новость, но и весь груз чужих негативных эмоций.
РГ: После теракта в Домодедово машинисты в метро стали постоянно призывать пассажиров к бдительности. Конечно, от равнодушия ко всему происходящему вокруг и до новой беды недалеко, но и чрезмерная подозрительность уже граничит с паранойей. Не говоря уже о том, что людям каждые две минуты напоминают: вы в опасности. Не доведет ли нас такой настрой до нового стресса?
Быховец: Мы уже выяснили, что люди смирились с существованием терроризма. Когда человек привыкает, у него притупляется внимание, теряется бдительность. Страх перед терактом включается в регистр обычных жизненных ситуаций. В какой-то момент призывы к бдительности просто сливаются с общим гулом фоновой информации: "В случае обнаружения подозрительных вещей...", "Следующая станция...", здесь билеты на концерт, здесь ручки продают, здесь пирожки... Специфичность информации теряется. К сожалению, мы не сможем уже оспорить тот факт, что угроза терроризма реальна и непредсказуема. Она вынуждает нас развивать в себе гипербдительность. Да, вы правы, крайняя подозрительность - это расстройство, болезненное состояние психики, до которого человека доводить нельзя. Но сейчас мы, к сожалению, находимся в такой ситуации, когда вынуждены обучать бдительности не только самих себя, но и своих детей.
РГ: Как это сделать, чтобы не навредить психике ребенка?
Быховец: Нащупать золотую середину, тот самый оптимальный уровень внимания и осторожности, который должен стать нормой для общества, - задача специалистов. Опять же, нужно обязательно учитывать специфику каждого возраста и не стараться экстренно, нахрапом вводить в школах новый антитеррористический курс. Все должно происходить спокойно. Детская психика очень чувствительна к влиянию различных угроз. Кроме того, у детей свои ценности и проблемы, и они для них важнее ужастиков, которыми пугают взрослые.