04.03.2011 00:10
    Поделиться

    Марлен Хуциев: В фильме "Весна на Заречной улице" есть все предпосылки к тому, чтобы сделать его цветным

    Знаменитый фильм Марлена Хуциева обретает новую жизнь

    7 марта в телеэфире обещают новую премьеру, фактически "второе рождение" фильма 1956 года "Весна на Заречной улице". Всеми любимая картина резко помолодела: ее реставрировали. Размытое изображение, характерное для пленки советского производства, обрело четкость, черно-белый фильм стал цветным.

    Хорошо это или плохо? Есть мнения, что - плохо: не нужно трогать старину, пусть остается как есть. Но один из авторов фильма классик нашего кино Марлен Хуциев не просто одобрил идею колоризации, но и лично принимал участие в ее осуществлении.

    Марлен Хуциев: Только я бы не называл это так громко: премьера. Просто - показ цветного варианта, или, как это теперь называют, колоризованного.

    Российская газета: Когда вам предложили идею перевести в цвет черно-белый фильм, какой была ваша первая реакция?

    Хуциев: Естественно, удивление: мне это и в голову не приходило. Тем более, что уже был опыт, вызвавший массу споров, - с колоризацией "Семнадцати мгновений весны". Но я подумал, встретился с людьми из объединения "Крупный план", которые занимаются восстановлением и колоризацией фильмов, понял, как серьезно, как скрупулезно они подходят к делу. Привлекли художника по костюмам, тщательно изучали, какие расцветки тканей тогда были в ходу, им приносили образцы этих тканей. Я увидел: работа - серьезная. И решил, что можно попробовать: материал фильма к тому располагает. Если в "Семнадцати мгновениях…" много фронтовой хроники, а мы привыкли, что хроника военных лет снята на черно-белой пленке, и цвет в фильме воспринимали как что-то постороннее, то "Весна на Заречной улице" - современная лирическая история, здесь важно настроение, события развиваются от промозглой осени через зиму к весне. Есть эпизоды, снятые на заводе - то есть в фильме много различных фактур. И есть в нем все предпосылки к тому, чтобы подумать о драматургии цвета. Мы начали с пробных фрагментов, и вот работа - подчеркиваю: очень большая и серьезная - закончена.

    РГ: Иными словами, нужна не механическая "раскраска", а продуманное цветовое решение…

    Хуциев: Именно об этом я и стал думать. Когда предварительный вариант мы показали в Одессе, зал принял этот опыт очень хорошо. Я понимаю: там особая аудитория, и когда на экране пошел титр "Одесская киностудия, 1956 год", зал взорвался аплодисментами, а в финале аплодировал стоя. Все это было очень волнующе… только не пишите "волнительно", терпеть не могу это словечко. Один из моих давних друзей и коллег по киностудии даже сказал: "Такое впечатление, что картина изначально снималась в цвете!".

    РГ:  Вы даже в "цветную эпоху" много работали в черно-белом кино - почему?

    Хуциев: Цвет - серьезная проблема для кино. В условных жанрах - сказках, мюзиклах, костюмных фильмах - он должен быть иным, чем в жанрах бытовых. И никакому жанру не годится простая фиксация нашей цветовой среды. Потому что в жизни мы часто оказываемся в окружении самых диких, нелепых цветовых сочетаний - сочетаний несочетаемого. Это может раздражать, но мы понимаем: мы внутри живых обстоятельств. Экран такого себе позволить не может. Мы уже не внутри, мы смотрим на него извне, мы оцениваем. И цвет в кино всегда приходится корректировать уже в расчете на его восприятие зрителями. Гениальный Эйзенштейн в знаменитой цветовой сцене пляски опричников из второй серии "Ивана Грозного" делал цвет психологически насыщенным, экспрессивным. Первая цветная картина Феллини "Джульетта и духи" - тоже активные поиски осмысленной цветовой среды, там цвет режиссерски организован.

    РГ:  Но Феллини сразу задумал фильм в цвете. А вы свою "Весну на Заречной…" снимали как черно-белую и о цвете не думали. Стоило ли вторгаться в изначальный замысел?

    Хуциев: В данном случае я счел это возможным. "Мне двадцать лет" или "Июльский дождь" я бы поостерегся переводить в цвет - а в "Весне…" с самого начала была заложена драматургия настроений, и ее уже можно вообразить в цвете.

    РГ:  Картину недавно показали в Белых столбах на фестивале архивного кино - как ее там приняли?

    Хуциев: На меня накинулись киноведы. Они были даже против реставрации - считали, что в старых фильмах нужно сохранять и царапины на пленке! Но я скажу так: кино делается не для киноведов, а для зрителей. Я им пытался напомнить, что современный молодой зритель привык к совершенно другим стандартам изображения, но поддержан не был, меня совершенно задолбали. Хотя там же, в Белых столбах, был показан "Наполеон" Абеля Ганса - немой фильм 1927 года, озвученный в 1935 году. И надо сказать, все сцены, связанные с Французской революцией, от озвучания невероятно выиграли. Кипящая народная масса, поющая "Карманьолу", пламенные речи - все это в немом варианте было чистой информацией, а в звуковом - действовало с огромной эмоциональной силой, мурашки по коже шли: ты ощущаешь, какое это было величественное, но страшное время. Я думаю, цвет для старого кино тоже может стать дополнительным художественным средством.

    РГ:  А как вы парируете главное возражение: у черно-белой графики есть своя эстетика, и цвет ее неизбежно разрушает?

    Хуциев: Это правило не универсально, и каждый конкретный случай здесь - особый. Ну, а кроме того, черно-белый вариант никуда не девается - он будет существовать рядом с цветным, и каждый может выбирать тот, что по душе.

    РГ:  Судя по опубликованным фото, вы стремились к более пастельному, чем обычно, изображению.

    Хуциев: Да, мы не хотели слишком ярких красок. А самой большой проблемой были лица. Мы об этом много спорили: мне возражали, что кожа выглядит слишком мертвенно, а мне не нравилось, когда по экрану ходят персонажи с кирпичным цветом лица.

    РГ:  Вы довольны результатом колоризации?

    Хуциев: Я никогда не бываю полностью удовлетворен тем, что сделано. Но я принимаю такой вариант фильма, и работать над ним мне было очень интересно. Я даже испытал некоторые ностальгические переживания - словно вернулся в те годы, когда мы в Одессе снимали эту картину.

    РГ:  Не могу не спросить о том, как складывается судьба вашего фильма о Толстом и Чехове - "Невечерняя".

    Хуциев:  Пока никак - денег по-прежнему нет. В Минкультуры посоветовали связаться с кинокомпанией Central Partnership, там состоялся разговор, они попросили на обдумывание недели две, а потом через сына передали отказ.

    РГ:  А Фонд поддержки кинематографии не изъявил желания участвовать в проекте?

    Хуциев:  Фильм отвечает всем провозглашенным Фондом требованиям: он социально значимый, авторский, патриотический, он, я думаю, способен привлечь интерес фестивалей. Но снова идти, просить и получать оплеухи не хочется. Вообще, я замечаю, что наши ведомства, отвечающие за культуру, не очень заинтересованы в кинематографе - он им не близок. А зритель уже стал привыкать к плохому сериальному кино, и если учесть состояние нашего образования и просвещения, то в этом процессе распада общей культуры, боюсь, скоро наступит "точка невозврата".

    Поделиться