Дискуссия в "РГ": Опасны ли прокурорские проверки наших убеждений?

Захар Прилепин, писатель:

- Санкт-Петербургский университет получил запрос из прокуратуры с просьбой предоставить информацию о студентах, причисляющих себя к неформальным общественным движениям. Если кому-то кажется, что в обществе, после терактов или по-другим каким-то причинам будут с восторгом приняты такие меры, как попытка создать досье на студентов - членов неформальных группировок или повальный сбор отпечатков пальцев со всех, начиная со школьников, то, думаю, он ошибается. Это все воспринимается вовсе не как проявление государственной силы. Я не пойму, государство не может контролировать какие-то структуры самостоятельно и просит помощи у администрации вуза? Масса полицейских на улице, конечно, не говорит об ущемлении свободы, но сами улицы и вокзалы с атрибутами тюремных учреждений (рамки, охрана с собаками) выглядят весьма отталкивающе. Как будто бы мы находимся в состоянии войны с кем-то или инопланетного нашествия. Все это принимает не только неприятные для нормального мирного человека черты, но и какие-то пародийные что ли. Это в обществе вызывает раздражение.

У нас утвержден такой социальный порядок вещей, что никого уже не удивляет, что на чьих-то красивых дверях из дорогой породы дерева висит 18 замков, впрочем, замки есть и на всех подъездах попроще, везде охранники, вокруг домов заборы, которые стережет куча милиционеров (простите, полицейских). Я помню еще времена, когда я жил в другой, не огороженной внутренними заборами стране, поэтому такое количество охранников меня удивляет.

В своем романе "Санькя" я писал о таких неформалах, на которых предлагают собирать информацию. Эти молодые люди выходят на площади городов не в силу каких-то радикальных, экстремистских убеждений. А в силу очень небольшой возможности социального продвижения молодых граждан по социальным лифтам. Это есть и в столице, но в большей степени - в провинции. Они стали маргиналами по перспективам карьеры и профессии. Поэтому многие и предпочитают прятать голову в песок, выбирая странные неформальные движения типа готтов или эмо. А там нарокотики и тяга к самоубийству. При нашей законсервированной социальной системе, в том виде, в котором она существует, у молодежи очень маленькие возможности выплеснуть свою пассионарность: посчитайте, сколько процентов молодого населения имеет деньги, чтобы по-настоящему заняться спортом, покататься на лыжах в горах или заняться дайвингом. И в этой ситуации усиление полицейских мер вызывает еще большее раздражение и отторжение. Ну подумайте, что может думать молодой человек, которого заставляют снять отпечатки пальцев? Что государство его держит априори за "опасный объект", потенциального преступника, может быть, наркомана или террориста. Вспомните поговорку: "Если человека долго называть свиньей, он хрюкнет". Если такое априори-отношение складывается в семье, получается семейный скандал, а если государство так относится к своим молодым, это выливается в протестное поведение. Нужно бы не "пальчики собирать", а дать больше возможности всем, а не избранным, молодым реализовать себя в самых разных социальных сферах. Сводить все к строительству домов творчества и спорткомплексов, не правильно. Куда большей важностью, чем спортивные кружки для молодежи является ощущение вокруг себя большой страны, которой ты не безразличен, и которая ждет от тебя, что ты в космос полетишь, а не охранником в супермаркете станешь.

нет

 

Валерий Федоров, социолог:

- Санкт-Петербургский университет отказался предоставить прокуратуре информацию о студентах, причисляющих себя к тем или иным неформальным общественным движениям. Свобода торжествует, а безопасность?

Вот уже второе десятилетие вся планета гудит по поводу этого ставшего уже классическим конфликта - между свободой и безопасностью.

Тут трудно сказать что-то новое, но давайте для начала вообразим, как появился запрос прокуратуры в университет. В стране теракты, Манежка, все понимают, что надо что-то делать, чтобы предотвратить повторение этого. И в каждой сфере деятельности начинаются свои изобретения. Вот прокуратура, видимо, и "изобрела" запрос в университет по поводу убеждений студентов.

А теперь давайте на минутку предположим, что университет согласился предоставить данные. Что они из себя будут предоставлять? Три студента состоят в Союзе филателистов, а пять по неподтвержденным сведениям курят в подвале анашу? На мой взгляд, ценность такой информации нулевая. Это информация для отчета, для "галочки" - мероприятия проведены, все на карандаше, на контроле - не извольте сомневаться, работа кипит. Это, конечно, несерьезное противодействие экстремизму.

Опасности очевидны, но каких-то реальных способов противодействия им наши ведомственные структуры пока не находят, а если и находят, то не в силах применить. И начинают работать по шаблону. Помните компанию по борьбе с политическим экстремизмом после взрывов памятников и газопровода в Люберцах? В ходе нее везде завели отделы и департаменты по борьбе с политическим экстремизмом. И они начали оглядываться вокруг себя с вопросом "Чем бы заняться?". Это почти классическая для нас картина: реальная угроза очень быстро превращается в повод либо для выколачивания денег, либо в демонстрацию успехов в работе. От таких действий реальная угроза как раз только увеличивается.

Что-то подобное происходит и в северокавказских республиках. Понятно, что там надо работать с населением, проводить профилактику, пресекать появление ваххабитов. Но на практике вся эта работа зачастую выливается в совсем другое. Хотим одного, но действуем так, что получаем прямо противоположное.

Я думаю, что и прокуратура, и Санкт-Петербургский университет руководствовались ведомственной логикой. Я бы не преувеличивал свободолюбивые традиции наших современных университетов. Думаю, что чаще всего в них просто ничего толком не знают об убеждениях своих студентов, им лень этим заниматься, а никакой настоящей воспитательной работы, как правило, нет.

Ну а прокуратуре это нужно, чтобы показать, как все "взято на карандаш", и успехи нас ждут небывалые.

Мне кажется, что тут могут быть эффективными с одной стороны оперативная работа спецслужб, а с другой - работа общественных организаций. Нужны альтернативные экстремистским объединениям, альтернативные интересы. Но прокуратура такие организации не создаст - только само общество. Надо создавать климат наибольшего благоприятствования для организаций, которые вовлекают молодежь в общественно-полезные значимые инициативы, помогают ей адаптироваться во взрослом мире, вместо того что бы соблазняться утопическими идеями радикальной окраски.