Сообщений о радиации в Японии с каждым днем становится все больше
Если я напишу, что Токио и весь остров Хонсю в четверг опять трясло, редактор, видимо, сочтет меня сумасшедшим. Ну куда это годится: в каждом репортаже упоминание о подземных толчках. Но что поделаешь, если т. н. "афтершоки", то есть колебания земной коры после разрушительного землетрясения 11 марта, продолжаются и всего за эти неполные две недели их насчитали уже более пятисот.
Неприятно, конечно, но ко всему привыкаешь. Во всяком случае сами японцы обращают на это мало внимания. Их больше заботит опасность радиации, исходящая от проблемных блоков атомной станции "Фукусима-1". Станция находится под постоянным прицелом веб-камер, а ситуация на ней, ясное дело, остается главной темой средств массовой информации. В последние дни появились основания для оптимизма, хотя многое остается не до конца ясным.
Например, в среду над третьим реактором вдруг появились клубы черного дыма. В четверг опять пошел дым, только теперь белый, причем над четырьмя реакторами из шести. Специалисты гадают, что является источником утечки радиации: то ли это фонят бассейны с отработанным топливом, то ли частично разгерметизирована стальная оболочка второго блока. Пресса уже начала свое расследование. Нашли инженера по имени Мицухико Танака, который участвовал в сооружении оболочки для реакторов. И этот человек признался, что, по его мнению, использовалась сталь низкого качества. Слава богу, сказал он, что в день катастрофы реактор был выключен для проведения профилактических работ, иначе "эта бомба замедленного действия разнесла бы все вокруг".
Начали предъявлять претензии к электрической компании ТЕПКО, являющейся оператором АЭС. Вспомнили: несколько лет назад ее президент был вынужден уйти в отставку, когда вскрылось, что руководство требовало от сотрудников сочинять явно липовые отчеты по безопасности. Газеты недоумевают: а почему не показывается на публике сегодняшний директор компании - г-н Симидзу? Боится? Прячется? Или совершил харакири? Один из японских парламентариев прямо заявил, что ТЕПКО никогда не говорила всей правды о безопасности - "это в генах у ее руководителей".
Да, кажется, наступает время задавать вопросы. Например, такой: отчего "Фукусима-1" построена прямо на берегу, в зоне, где всегда была очевидной опасность цунами? Решили сэкономить на воде для охлаждения реакторов?
Как бы там ни было, а сообщений о радиации с каждым днем становится все больше. Они не носят угрожающего характера, однако вызывают у людей беспокойство. Так, водопроводная вода уже небезопасна в 23 районах Токио и пяти близлежащих городах. Ее не рекомендуют употреблять для приготовления детского питания. Я, хоть и не дитя, но тоже решил не рисковать и отныне пить чай, приготовленный из воды, расфасованной в бутылки. Отправился по магазинам, однако нашел такие бутылки с большим трудом - их расхватывают моментально. Утренние газеты сообщают, что питьевую воду, видимо, придется импортировать из соседних стран.
Радиационный контроль становится все более тотальным: теперь проверяют воду, продукты, почву, тщательно прозванивают людей и их вещи, если они побывали в 20-километровой зоне полного отселения. В одной из деревень, находящейся в 40 км от АЭС, обнаружили превышение цезия более чем в 1600 раз. Этот же изотоп выявлен в опасных количествах в префектуре Ибараки, в 120 км от АЭС. Специалисты с тревогой говорят, что период полураспада цезия составляет 30 лет и есть основания считать эти признаки опасными для здоровья. Возможен рост онкологических заболеваний.
В четверг со станции "Фукусима-1" были экстренно эвакуированы в госпиталь трое рабочих: они получили опасные дозы облучения.
Обжегшись на молоке, граждане, как это часто бывает, начинают дуть на воду. Так, вчера жители одной из префектур забомбили своими вопросами минздрав: отчего выпавший дождь был желтым? Оказалось, что вся причина в обычной пыльце от цветущих деревьев.
Моя командировка в Японию заканчивается. Это были нелегкие дни. И сейчас хочу поблагодарить всех, кто помогал "Российской газете" освещать последствия стихийного бедствия в Японии. Спасибо посольству Японии в Москве, сотрудники которого всего за полтора часа с момента подачи заявки оформили визу. Также хочу поблагодарить пресс-атташе российского посольства в Токио Сергея Ясенева, всегда доброжелательно относившегося к нашим просьбам о помощи. И, конечно, особая признательность руководителю представительства ИТАР-ТАСС в Японии Василию Головнину. Не только я, но и многие коллеги из других наших СМИ, работавшие здесь в эти дни, ощутили его внимание и заботу. Прощаясь с Токио, я заглянул в офис информагентства, чтобы пожать руку Василию Ивановичу, а заодно расспросить его о том, как тассовцы пережили бедствие.
Головнин - явный рекордсмен среди российских журналистов по стажу пребывания в Стране восходящего солнца, он проработал здесь более четверти века. И говорит, что ничего подобного тому, что случилось 11 марта в 14 часов 46 минут, не было никогда. Отдельно стоящий особняк агентства шатался, словно карточный домик, с потолков сыпалась штукатурка, падали полки с книгами. Даже когда все сотрудники отделения выбежали наружу, то просто стоять на ногах было трудно - земля ходила ходуном. Однако уже спустя семь минут в Москву ушла первая информация от тассовцев о природной катастрофе. И затем они работали практически круглосуточно, причем не только на родное агентство, но и откликаясь на просьбы других СМИ.
При мне в очереди на интервью к Головнину стояли две местные телекомпании. "А сколько мы дали комментариев для российских каналов, радиостанций, газет - не сосчитать", - говорит коллега.
Стояла ли угроза эвакуации? "Я заранее присмотрел "запасной аэродром" в районе Осаки, но попросил санкцию у руководства на то, чтобы самому принять решение на возможный отъезд из Токио - в зависимости от обстоятельств. Такое разрешение было дано. Но пока, как видите, держимся". А какие понесли потери? "Разбита параболическая антенна, с помощью которой принимали передачи российского ТВ, и смят всмятку металлический люк колодца с коммуникациями, все остальное цело".
Ну и хорошо, что цело. Будем надеяться на то, что все самое худшее уже позади.