Поделиться
Участник ряда космических программ, знакомый с сюрпризами ракет не понаслышке, считает, что предыстория гагаринского старта не внушала оптимизма.
Распределила… Би-би-си
Посланец из военной академии Дзержинского собрал группу студентов-третьекурсников Ивановского энергетического института и предложил продолжить учебу у них. Это был 1951 год.
От ответов на конкретные вопросы агитатор уходил, говорил: будете работать тоже по инженерной части. О будущем месте работы выпускники не знали даже когда получали дипломы. Но курсанты-москвичи регулярно слушали дома "вражеские голоса". И как-то рассказали о сообщении Би-би-си про станцию Тюра-Там.
- Вот тогда мы и поняли, куда нас готовят, - вспоминает инженер-подполковник из Владимира Анатолий Корешков. - Начали искать книжки про эту местность. Из толстого тома "Записки натуралиста" я узнал, что вокруг нее пустыня, но вода есть: рядом Сыр-Дарья, подальше - Аральское море. Значит, жить можно.
На Байконуре только началось строительство котлована для первого старта. И радиоспециалиста Анатолия Корешкова сначала направили в почтовый ящик, где разрабатывались системы радиоуправления к первой ракете, а затем в ОКБ Королева.
Молодого инженера потряс цех размером с футбольное поле. Здесь размещались части ракет, соединенные между собой кабелями. В голове не могло уложиться, что такая махина может подняться в воздух, тем более лететь куда-то за тысячи километров. Испытания шли трудно. Складывалось впечатление, что это никогда не кончится. Но все-таки испытателей отправили на полигон.
- Приехал туда 2 февраля 1957 года, - рассказывает Корешков. - Поначалу удивлялся: мороз сильный, а днем солнце так припекает, что хоть загорай, но потом привык. К тому времени на полигоне построили единственное здание - казарму. Его отдали под офицерское общежитие. Сюда нас и поселили.
Пуск за пуском
Испытания продолжились, и 15 мая состоялся первый пуск ракеты. Но она ушла "за бугор".
- Даже не верилось, как такое могло случиться: столько труда в нее было вложено, столько средств! - волнуется ветеран, как будто это произошло вчера. - Настроение было ужасное. Но Королев поддержал нас. Сказал: "Ребята, не унывайте! Главное, что она поднялась, - значит, будет летать". А сложнейшая стартовая система, действительно, сработала безукоризненно. И успешный пуск был ценным результатом.
Второй пуск был еще хуже. Когда дело дошло до старта и дали команду, двигатель включился и тут же выключился. Решили попробовать во второй, в третий раз - то же самое. Сняли ракету и повезли в Москву разбираться. Оказалось, что клапан подачи топлива в двигателе был поставлен задом наперед. С третьей тоже не получилось - сгорела.
И только пуск четвертой, состоявшийся 21 августа, был более удачным. Ракета ушла со старта, система радиоуправления выключилась, как положено. Но, не долетев до расчетной точки на земле, ее головная часть вдруг взорвалась.
- Все в замешательстве: как сообщать об этом? - рассказывает Корешков. - Пуск прошел, а приземления не получилось. Товарищ рассказал, что в предположительное место ее падения отправили солдат. Нашли мелкие осколки. Почти через неделю появилось сообщение ТАСС о том, что в Советском Союзе произведен успешный запуск межконтинентальной баллистической ракеты.
Не было бы счастья…
Головная часть у ракеты сгорела из-за того, что неправильно рассчитали теплозащиту. Надо было проектировать ее заново. Как потом оказалось, на это потребовался целый год. И как военный объект Байконур перестал представлять интерес. Королев приказал срочно готовить спутник.
- У него такие мысли, конечно, и раньше были, - утверждает ветеран Байконура. - Да не дали бы. С одной стороны, важнее была военная тематика. С другой, себя недооценивали. В то время у Кеннеди была программа - к исходу 1957 года запустить спутник. Наши считали, что все равно американцев не догнать, и не ставили такой задачи. Но, по-русски говоря, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Буквально через месяц "шарик с усами" был готов. На нем, по словам Корешкова, поставили маленький передатчик. Чисто символически. Цель ставилась только запустить. Это произошло 4 октября 1957 года.
- Помню, такой шум был в печати, по радио, весь мир ликовал, - продолжает Анатолий Корешков. - Американцы свой спутник смогли запустить только в феврале следующего года. Причем он у них был буквально с апельсин, а у нас - полметра в диаметре.
Полет на Солнце
В то время у молодого испытателя и в мыслях не было, что в ближайшем обозримом будущем в космос полетит человек. Но в начале 1960 года, когда увидел в испытательном корпусе новый большой спутник, обратил внимание, что впервые на нем установлены тормозной двигатель и система терморегулирования воздуха, и без объяснений понял, что он предназначен для человека.
А с запуском этого спутника произошел казус: тормозной двигатель сработал так, что разогнал его в другую сторону, и он улетел далеко от Земли. Правда, в печати сообщили, что впервые в мире Советский Союз запустил спутник на Солнце. И люди радовались "достижению".
В этом же году запустили четыре таких спутника с собачками. Удачным оказался только один...
- Но наступил 1961 год, - вспоминает Корешков. - Учли все недочеты. План у Королева был такой: запускаем две ракеты и только при условии, что они успешно сработают и вернутся на землю, приступаем к подготовке полета человека. И вот нам объявили официально: готовимся к запуску! Заменили всю старую документацию, инструктаж в верхах проводили чуть ли не каждый день. Хотя этого и не требовалось, все понимали, какая это ответственность. В марте запустили первую ракету. Запуск и приземление прошли успешно. И после этого начали готовить вторую. И уже пригласили космонавтов - Гагарина, Титова, Поповича… Пять человек. Сначала они не произвели на нас впечатления - невысокого роста, да и меньше нас в звании, мы-то уже были капитанами!
Как выбирали Гагарина
…Корабль стоял на стапелях отдельно от ракеты, и Королев решил впервые познакомить с ним космонавтов. Подвел и предложил войти внутрь.
- Естественно, все заходили с интересом, - говорит Анатолий Анатольевич. - А когда подошла очередь Гагарина, он снял ботинки у стапеля и вошел в корабль в носках. Королев ничего не сказал, но такое почтительное отношение к космической технике произвело на главного конструктора большое впечатление.
Через много лет Анатолий Анатольевич услышал из уст очевидца и о другом интересном эпизоде. Это произошло в 1997 году, когда ветеранов пригласили на Байконур на очередной юбилей космодрома и на одной из встреч попросили рассказать что-нибудь из своей практики. И будущий председатель госкомиссии Керим Керимов вспомнил, как выбирали Гагарина.
Перед началом заседания госкомиссии к Королеву подошел один из ведущих и спросил, как решать этот вопрос. Королев ответил шуткой: "Как в авиации". - "А как в авиации?" - "А кто конструктор, тот и выбирает".
Потом он пригласил всех в свой кабинет. Начал речь издалека, рассказал об ивановской ткачихе Гагановой, которая гремела на всю страну. А потом сразу и говорит: "А завтра весь мир будет славить нашего космонавта Юрия Гагарина!" И все, конечно, согласились без голосования.
- И потом мы действительно убедились, что его выбор был идеальным, - подчеркивает испытатель.
Перед стартом
Испытания корабля, на котором предстояло лететь Юрию Гагарину, шли на редкость гладко, не было серьезных замечаний, что даже вызывало подозрения. И дело дошло до старта.
Обычно, когда ракета готова к пуску, объявляется пятиминутная готовность. В это время стоит полная тишина. На этот раз команда запаздывала еще на пять минут. Фактически мертвая тишина стояла десять минут. Прекратились все рабочие разговоры - никто голоса не подавал.
И по всем каналам связи шла беседа Королева с Гагариным. Все припали к динамикам и слушали. Спрашивал конструктор, а космонавт отвечал.
- Вопросы были необязательные, чтобы только поддержать человека в такой ситуации, - вспоминает Корешков. - Поразило, что Королев волновался, а в голосе Гагарина не было и тени волнения. Вот такая у него была выдержка и сила воли. Накануне кто-то из товарищей спросил нас в шутку: если предложат, кто полетит в космос? Сначала мялись, а потом все отказались - никто не хотел умирать.
Отказала система
Раньше в приборах вместо полупроводников стояли радиолампы. В передатчике системы радиоуправления было семь-восемь приборов, из-за этого он весил 100 килограммов и был самым ненадежным. Энергию потреблял огромную, охлаждался только с помощью внутренней вентиляции. Максимум через 20 минут работы его приходилось выключать. Но и этого времени было много. Лампы работали, как печки, и он часто перегревался и выходил из строя. И вот во время испытаний солдаты снимали его с борта, взваливали на плечи и тащили. Подобное шествие напоминало похоронную процессию. Из-за этого его прозвали "гробом с музыкой".
Так случилось, что он вышел из строя на первых минутах полета Юрия Гагарина. И система радиоуправления отказала. На счастье, предусматривалась дублирующая система, работающая автономно. Но у нее была меньшая точность. И скорость была задана больше, чем рассчитывалась. В итоге корабль вышел на орбиту на 40 километров выше расчетной. Это представляло большую опасность.
- Конструкторы, по-видимому, не очень надеялись на тормозной двигатель и расчетную орбиту выбрали так, что даже если двигатель откажет, то проблема решится за счет торможения атмосферы, - рассказывает Анатолий Корешков. - Но тогда кораблю пришлось бы летать примерно 7-10 суток. Исходя из этого был сделан запас продуктов и жизнеобеспечения. А при орбите на 40 километров выше он должен летать 20 суток… И слава богу, что двигатель сработал.