Поделиться
В фестиавльную программу "Золотой Маске" попал спектакль из маленького шахтерского города Прокопьевска. Пьесу Вячеслава Дурненкова "Экспонаты" поставил молодой московский режиссер Марат Гацалов.
Есть шахтерский город в Кемеровской области. Зимой там снег черный, потому что оседает угольная пыль. В этом городе построен огромный театр, в котором играется много детских спектаклей. Есть актеры, получающие маленькие зарплаты. Есть шахтеры, которые ежедневно спускаются в шахты.
И вот этот театр решил пригласить на должность главного молодого московского режиссера Марата Гацалова. После года работы в труппе спектакль, им поставленный, включается в конкурс национального фестиваля и премии "Золотая Маска". Прямо скажем, это - весьма впечатляющий результат.
А впечатляет результат театра из Прокопьевска честностью. На этом стоит остановиться подробней, поскольку качество это стало экзотическим в нашей реальности. Гацалов взял для постановки пьесу "Экспонаты" Вячеслава Дурненкова, одного из лидеров новой драмы, действие которой разворачивается в маленьком городе Полынске, городе вымышленном, но таких на карте нашей необъятной родины мы найдем немало. Две враждующие семьи Зуевых и Морозовых, этакие Монтекки-Капулетти российского предместья. Одни бедные, другие побогаче, но все равно живут одинаково убого. Достаток Морозовых во владении торговой точкой, но это - сытость дна. Марат Гацалов подчеркивает одинаковость нищеты предместья. И справа - стол с клеенкой, и слева стол с клеенкой, и у Зуевых чашки с чайничком, и у Морозовых скромненький сервизик. И у тех и у других телевизор, с той разницей, что у одних батя, ставший "овощем", приставлен к ящику, а у других у телека - старуха-мать, оба старика не проронят ни слова за весь спектакль. Что люди! Даже пудель самый настоящий будет весь спектакль сидеть тихо-тихо. И вот в этом Полынске, где нет милиции, но есть повидло, которое варят в бывшем храме, появляются два москвича. Есть такое клише: коли москвичи, то не жди ничего хорошего. В спектакле эти два нового пошиба рабовладельца, прибывшие в Полынск в дорогих костюмах с иголочки, чуть ли не в лаковых туфлях, предлагают жителям стать экспонатами в парке-музее, изображать пейзанскую жизнь, прясть на вертеле, забавлять туристов фольклором в дешевых сувенирных национальных костюмах. Морозовы соглашаются, Зуевы оказывают сопротивление, которое доходит до вооруженного конфликта.
Зрителя в этом спектакле приглашают на экскурсию: выдаются тапочки, можно походить по сцене, рассмотреть фотографии местных достопримечательностей, примечательных своей разрухой, а потом рассмотреть историю про то, как живого человека превращают в экспонат. И, несмотря на то, что труппе Прокопьевска порой не хватает мастерства, несмотря на непрофессиональное волнение, которое чувствовалось на спектакле, было сыграно нечто более важное, что есть большая редкость на современной сцене. У актеров есть потребность сказать правду, потребность жестко отразить нашу нищую и жестокую жизнь, но вместе с тем найти силы на сострадание к человеку, которому дорога либо на дно, либо в ряженые экспонаты. В конце спектакля Ангелина (Светлана Попова) обращается в зал, она рассказывает, как ездила в Москву, спасала брата, виделась с сыном. "Как Москва изменилась, столько построили, ничего не узнать", - сетует жительница Полынска, но актриса этот текст еще присваивает и себе, почему-то слышится в этой безыскусной и предельно простой речи, обращенной залу театральной Москвы, еще и личные интонации. Какая же пропасть отделяет театр Прокопьевска от Москвы. Двадцать актеров разных поколений, занятых в спектакле, ни разу не были в столице нашей родины, территория которой утыкана такими городами, как Полынск.