Юрий Батурин: Гагарин - больше, чем символ, он ориентир для страны

История искала особого человека, чтобы пропустить его в космос.

Гагарин - больше чем символ. Он ориентир для страны. До сих пор.

На событие, которое произошло 50 лет назад, мы обязаны сегодня посмотреть не просто как на юбилейное мероприятие, а осмыслить с исторической точки зрения, когда рамки времени раздвигаются более чем на десятилетия - на масштаб века.

Выбор Истории

11 апреля 1961 года Н.С. Хрущев на отдыхе в Пицунде надиктовывал свои предложения по послеполетным мероприятиям: "Завтра, как говорится, если все будет благополучно, то в 9 часов 07 минут будет запущен космический корабль с человеком. Полет его вокруг Земли займет полтора часа, и он должен приземлиться. Мы хотели бы, чтобы все было благополучно. Послезавтра его доставят в Москву... Намечалось на тринадцатое, но, видимо, поддались суеверию и говорят, что завтра будут пускать. Они думали, как мне сказали, что привезут его сюда. Я это поломал. Это не годится, просто плохо объясняется и плохо понимается, почему сюда, - потому что отдыхаем мы здесь. Поэтому я считаю, что я поеду и Анастаса Ивановича (Микояна) уговорю, и там будет встреча на Внуковском аэродроме со всей парадностью, какая возможна, - радио, телевидение, короткий митинг, потом следование в Москву, в Кремль. В Кремле нужно устроить прием. Я не говорил, но думаю, что, может быть, устроить демонстрацию в Москве на Красной площади. Это эпохальное событие... На Красной площади надо устроить демонстрацию... (Демонстрация еще не предвидена, это я сейчас выдвигаю). Демонстрацию надо организовать, надо выделить какое-то количество людей от каждого завода, фабрики, от учреждения".

Из плана организации встречи космонавта в городе Москве: "... После окончания выступления товарища Н.С. Хрущева исполняется гимн Советского Союза. После гимна, примерно в 15 часов 30 минут, начинается на Красной площади демонстрация представителей трудящихся города Москвы. В демонстрации принимает участие 200 тысяч человек. Демонстрация продолжается 2 часа (до 17 часов 30 минут)".

Смотреть фотогалерею из книги "Повседневная жизнь российский космонавтов"

Хрущев еще не знает, что демонстрации пройдут без его указания, и не дожидаясь возвращения космонавта в Москву, и не только на Красной площади.

В Советском Союзе всего два раза случались стихийные праздничные демонстрации, когда люди шли на Красную площадь, к Кремлю, радовались, даже торжествовали и обнимались, и поздравляли друг друга.

Первый раз - 9 Мая, в День Победы. В Победу верили, Победу ждали долгих четыре года...

Второй раз - особенный. Полет Гагарина. После запуска первого спутника прошло более трех лет, и люди понимали: придет время - полетит и человек. Но понимали несколько отстраненно: когда-то в будущем... возможно американцы... А получилось - мы!!!

Для самого выдающегося события ХХ века, которое произошло полвека назад, 12 апреля 1961 года, История должна была выбрать особого человека. И она выбрала того, кто испытал на себе и войну, и дождался Победы.

Когда немцы оккупировали Смоленскую область, в деревне Клушино рос никому не известный маленький мальчик - Юра Гагарин. Немцы заняли дом Гагариных, а семью выбросили на улицу. Юра с мамой выкопали во дворе землянку и жили там.

История справедливо определила победить Вернера фон Брауна и его ракеты сидевшему в лагере Сергею Павловичу Королеву и жившему при немцах в землянке на собственном дворе Юрию Алексеевичу Гагарину.

Определила, но не предопределила. Для Победы нужно было еще нечто нематериальное.

"Если что случится..."

Космонавт должен не только знать технику, но и верить в нее. Без этого садиться в космический корабль не стоит.

Гагарин знал корабль. Но вот, что он написал 10 апреля в письме семье, известном сегодня, как "завещание Гагарина", несколько слов на листках из тетрадки в клеточку: "...В технику я верю полностью, она подвести не должна. Но бывает ведь, что и на ровном месте человек падает и ломает себе шею. Здесь тоже может что-нибудь случиться. Но сам я пока в это не верю. Ну, а если что случится..."

Между прочим, для сообщения ТАСС было подготовлено три конверта: первый с сообщением об удачном запуске, второй на случай гибели космонавта на старте или при выводе его на орбиту. Третий - на случай нештатной посадки на иностранную территорию или в акваторию Мирового океана.

Что же касается инженеров, они делали все, чтобы второй и третий конверты не понадобились. Была разработана единая программа обеспечения надежности. 10 апреля, когда ракета с кораблем уже была установлена на старте и готовилась к заправке топливом, на совещании руководства было предложено для повышения надежности вывести второй комплект средств траекторных измерений из "холодного" резерва и уходить со старта с двумя работающими комплектами. Учитывая сроки старта, возражения против такого предложения выглядели очень серьезно. Но поскольку речь шла о надежности пуска, была создана рабочая группа группа под началом М.В. Келдыша(!). Срочно провели необходимые расчеты, и предложение приняли.

Словом, "если что случится" было сосчитано.

В технике стопроцентной надежности не бывает. По расчетам, вероятность успешного завершения полета пилотируемого корабля составляла 0,875, а вероятность спасения жизни космонавта, даже при неудачном запуске, с учетом системы аварийного спасения, составляла уже 0,94. Тогдашние требования к уровню надежности составляли 0,95. Что же должно было преодолеть эту одну сотую и разрешить старт? Ответ: нужны силы, чтобы верить в успех.

Здесь, в рамках газетной статьи, мы упростим ситуацию и считать будем как на пальцах, а не на суперкомпьютере (которого, кстати, у Королева не было). Введем для этого грубую шкалу отказов с шагом одна сотая - 0,01.

Настоящей системы аварийного спасения тогда не было. В случае аварии ракеты-носителя на стартовой позиции было предусмотрено катапультирование космонавта из спускаемого аппарата по команде из бункера. В головном обтекателе для этой цели был предусмотрен специальный вырез. Приземление космонавта производилось без использования парашюта на специальную сетку с последующей его эвакуацией стартовой командой в бункер. Но не потребовалось. Ракета со старта ушла штатно.

На 156-й секунде выведения на орбиту случилась первая нештатная ситуация - из-за повышенных помех не прошла команда на отключение двигателя, он проработал на 15 секунд дольше. В результате корабль вышел на более высокую орбиту с апогеем 327 км вместо расчетных 230 км. Это сразу отменило резервный режим спуска за счет естественного торможения атмосферы - время существования корабля оказалось около 30 суток. К этому времени космонавт бы погиб. Оставалось надеяться, что тормозная двигательная установка сработает штатно.

1,00 - 0,01 = 0,99 Счетчик щелкнул один раз.

Тормозная двигательная установка включилась вовремя, но выключилась на 1 секунду раньше расчетного времени из-за окончания горючего (причина: неполное закрытие обратного клапана наддува бака горючего, из-за чего часть горючего попала в полость разделительного мешка, а не в камеру сгорания). Следствием этого стал перелет в 600 км и посадка в нерасчетном районе.

0,99 - 0,01 = 0,98 Второй щелчок.

Корабль закрутило сразу вокруг трех осей с большой скоростью - 30 градусов в секунду. Это было следствием предыдущей нештатной ситуации.

0,98 - 0,01 = 0,97

Разделение спускаемого аппарата (СА) и приборного отсека (ПО) прошло на 10 минут позже по резервному варианту - от термодатчиков.

0,97 - 0,01 = 0,96

Четыре стальные ленты, соединяющие СА и ПО отстрелились нормально, но отсеки продолжали двигаться, соединенные жгутом кабелей, которые также должны были освободить СА и ПО друг от друга. Лишь в плотных слоях атмосферы они перегорели.

0,96 - 0,01 = 0,95 (!)

Все. Резерв надежности исчерпан, а полет еще продолжается. В реальности "вес" отказов разный и расчет, конечно, более сложен, но зато здесь мы наглядно, словно на экране при обратном счете времени видим, как тает надежность с каждой нештатной ситуацией.

Уже во время парашютирования у Гагарина самопроизвольно ввелся запасной парашют. Космонавт был близок к посадке на воду (хоть и родная река матушка-Волга, но приводнение могло закончиться плохо). Были проблемы и с дыхательным клапаном скафандра. Но все это случилось уже "дома", в родной воздушной среде.

Первоначально полет советского космонавта планировали на декабрь 1960 года. За два месяца, 11 октября, С.П. Королев писал жене: "...Этой осенью мы должны послать туда человека и вернуть его к нам... Надо, чтобы все поверили, что все будет хорошо, и сам должен в это верить. Я с ужасом думаю, что у меня может и не хватить этих сил..."

С.П. Королев нашел в себе силы так поверить в успех, чтобы не показать никому, как ему было трудно и какова цена одной сотой между расчетными 0,94 и требуемыми 0,95. Позднее Ю.А. Гагарин писал о Главном конструкторе: "Находясь на старте, он смог своей несокрушимой уверенностью зарядить всех, в том числе и меня". И еще: "Конечно, я волновался... Но вместе с тем был уверен, что полет завершится успешно, что ничего такого, что не предвидели бы наши ученые и техники, не случится... Очевидно, и во мне были уверены. Все это, вместе взятое, и называлось "готовностью к космическому полету".

* * *

Первый космонавт Ю.А. Гагарин оказался на вершине большого проекта, которым руководили люди, не только понимавшие Природу и Историю, но и умевшие брать на себя ответственность, люди, верившие в свое дело до такой степени, что вера их вырывала Победу там, где другие останавливались в шаге от нее. Гагарин оказался победной точкой в огромном деле, открывшем для человечества дорогу в иные миры. Но даже если не скоро произойдут другие подобные цивилизационные прорывы, мы внутренне надеемся, что нам удастся еще раз построиться под знаменами знаний и всем вместе, в союзе с Природой и Историей выиграть еще раз! И снова выйти на Красную площадь. Без приказа сверху. Вот почему Ю.А. Гагарин - больше, чем символ. Он ориентир для страны. До сих пор.