Поделиться
Народный артист России Евгений Леонов-Гладышев неожиданно для многих коллег и зрителей вышел на сцену Театра на Васильевском. Сейчас он играет главную роль - химика Павла Протасова - в спектакле "Дети солнца" по пьесе М. Горького, премьере известного петербургского режиссера Владимира Туманова. О том, почему востребованный в кино и телесериалах актер решился на театральную работу, чья это была идея и что будет дальше, он рассказал корреспонденту "РГ".
От сериалов - в театр
Российская газета: Журналисты пишут о вашем дебюте на сцене. А я помню вас в комедии "Питерский синдром".
Евгений Леонов-Гладышев: Это антреприза с Аней Самохиной, царство ей небесное. Сейчас мы играем тот спектакль редко. Я действительно впервые за 40 лет вышел на сцену и принес трудовую книжку в театр. "На Васильевском" я остановился потому, что он имеет свое лицо, там работает прекрасный польский режиссер Анджей Бубень, многие спектакли высоко оценили мои коллеги и зрители. Кроме этого, у нас с Владимиром Словохотовым, худруком театра, давние приятельские отношения.
РГ: А зачем вам штат? Теперь многие актеры, наоборот, уходят из репертуарного театра "на свободу", заключая с ним контракты на разовые постановки.
Леонов-Гладышев: Время покажет, в каком юридическом статусе мне будет удобнее находиться в труппе. Я ведь уже выработал все свои предпенсионные сроки (и 25 лет стажа есть, и звание народного, и отличника кинематографии). Несмотря на регалии, пенсии у драматических актеров невысокие. Так что на моей "особой" пенсии, о чем заговорили коллеги, штатное существование в театре никак не отразится.
РГ: Трудно представить, что вам скоро 60!
Леонов-Гладышев: Да, в следующем году. Честно говоря, мое ближайшее окружение - родственники, коллеги - не понимает моего стратегического хода. Я же объясняю его просто. То, что мне в последнее время предлагают играть в телесериалах, с точки зрения художественного качества не выдерживает никакой критики. Наверное, это другой вид искусства, особый жанр. У меня за плечами все-таки не ВГИК, а ЛГИТМиК, театральная школа, мастерская выдающегося русского артиста Василия Васильевича Меркурьева и Ирины Всеволодовны Мейерхольд, дочери великого режиссера, актера, реформатора. Театр дает хоть какую-то гарантию качества, вкуса. Трудно назвать государственный театр, который брал бы к постановке плохую пьесу. Кроме прочего, спектакль - такой вид драматического искусства, который не делается тяп-ляп, особенно классика - Чехов, Островский, Горький. Репетиционный период в четыре месяца - это серьезная, скрупулезная, неторопливая работа, что меня устраивает. Кино же - искусство фрагментарное: 15 секунд дубль, потом актер берет сигарету и идет травить анекдоты в курилке, затем мобилизуется на следующий дубль и т. д. Театр - работа большими "кусками", здесь надо уметь брать и эмоции, и чувства, и мысль авторскую, и, естественно, текст, что, конечно, подкупает. Тем более что Владимир Туманов предложил мне Горького.
РГ: "Детей солнца" редко ставили и ставят в советском, российском театре.
Леонов-Гладышев: Я перечитал пьесу, которую знал со студенческой скамьи, немножко насторожился. Она первая в творчестве Горького, несколько шероховатая, в ней явно чувствуется влияние Чехова и даже подражание ему. У Протасова почти рефреном звучит чеховская мысль про "людей, львов, орлов и куропаток". Я стал проецировать "Детей солнца" на сегодняшнюю жизнь. Мне кажется, что Владимиру Туманову удалось создать театральный эквивалент пьесы, осовременить ее - в хорошем смысле слова. Многие ситуации, взаимоотношения между персонажами, на мой взгляд, узнаваемы и актуальны. Очень импонирует, что и в декорациях Александра Орлова, и в костюмах Стефании Граурогкайте нет псевдоосовременивания. Сейчас любят удивлять публику - бассейном на сцене, льдом и коньками.
Протасов - ребус
РГ: Протасов близок вам? Его характер, любовь к профессии?
Леонов-Гладышев: Не близок. Мне трудно представить, чтобы великий ученый или выдающийся писатель был столь близорук, невнимателен к своему семейному окружению - супруге, родной сестре. Можно же совмещать: быть фанатично преданным работе и жить жизнью своих близких. Но наивысшим пиком актерского мастерства является так называемое перевоплощение, и я должен заставить себя жить, думать, мыслить критериями своего персонажа. Вообще я Протасова для себя назвал ребусом. Я пытаюсь понять: он на пороге крупного научного открытия или это графоман? Он талантлив или бездарен? Каждый спектакль (не знаю, сколько он проживет) я буду этого человека разгадывать. Думаю, что в этой роли нырнул пока на глубину одного метра, там можно взять и более серьезные глубины, второй и даже третий планы.
РГ: Что будет дальше? Новые спектакли, вводы?
Леонов-Гладышев: Посмотрим. Я бы хотел пока поиграть одного Протасова. Я никогда не был "многостаночником", не умел сниматься сразу в двух-трех картинах, что сегодня является нормальной вещью для многих моих коллег. Пусть будет и другой спектакль, но позже. Вот сейчас выдалось несколько свободных дней, а спектакль не отпускает. Ложусь спать, идет подспудная мозговая работа, жена сразу мне валерьяночки накапает… Проверяю внешний рисунок, понимаю, где я провалился по внутренней жизни своего персонажа, чем можно заполнить эти пустоты, чем напитать, что добавить или убрать… Все-таки я глубоко убежден, что в итоге актер тоже является режиссером своей роли.
О золотой пятерке
РГ: После института вы стали сниматься в кино, а о театре не мечтали?
Леонов-Гладышев: Я многие годы был поклонником БДТ, и у меня была возможность там работать - в 1973 году Копелян буквально за руку тащил меня в театр. Но я был молод, 21 год, сыграл главную роль в картине "Докер" на киностудии "Ленфильм", дебют оказался удачным, как говорили, и посыпались предложения… Снимался в окружении великих: Ролан Быков, Ефим Копелян, Николай Гриценко, Алексей Смирнов, Леночка Санаева. На моих глазах родился этот удивительный роман, большая любовь Быкова и Санаевой. В те годы я сыграл в театре главную роль - в спектакле Юрия Николаева "Бабочка… Бабочка" по пьесе Альдо Николаи. Драматург приезжал в Ленинград, мы сидели с ним в ресторане Дома актера. Он сделал нам сногсшибательный комплимент: это лучшая инсценировка его пьесы в мире!
РГ: Если я попрошу вас перечислить пятерку своих лучших киноролей…
Леонов-Гладышев: Я назову сериал "Атаман". Хотя не все там получилось. Думаю, что режиссер Василий Мищенко, мой большой друг, не обидится на меня за такой отзыв. Мне казалось, что это будет серьезная, глубокая сага о казачестве, современный рассказа об этом удивительном народе. Но потихонечку драматургия скатилась к боевику, стрельбе, что меня расстроило. Из периода советского кино я назову Алешу Устюжанина из фильма Андрея Кончаловского "Сибириада". И две картины чилийского режиссера Себастьяна Аларкона "Санта Эсперанса" и "Падение Кондора". Это жанр политического кино, снимал выпускник нашего ВГИКа, по сценариям замечательного драматурга Владимира Амлинского, и на экране совершенно другое, не советское видение режиссера. Я, конечно, назову народный фильм "Место встречи изменить нельзя", хотя прошло более трех десятилетий, и там у меня всего лишь эпизод, 3-5 минут экранного времен - Вася Векшин, мальчик, заколотый на скамейке. Это хорошая школа. Еще Ролан Антонович Быков говорил мне: "Женя, эпизод территориально не позволяет тебе использовать всю палитру. Там надо жирными, сочными красками, мазками - раз-раз! - и роль закончилась". Вася остался в зрительской памяти. Не потому, что это я, а потому, что смерть в кино может потрясти людей. В отличие от сегодняшних экранных смертей, когда реки крови, горы трупов, а в зале смеются. Я бы отметил еще картину Соломона Шустера "Огни" по раннему рассказу А. П. Чехова, очень чеховскую по настроению и изображению. Она практически не шла в кинотеатрах и на ТВ. Я сыграл там Николая Ананьева, а Танечка Догилева - Кисочку. Было много картин-однодневок. Надо было набивать руку и, конечно, зарабатывать.
РГ: Вы попробовали себя в режиссуре. Не понравилось?
Леонов-Гладышев: На "Мосфильме" я снял в 1991 году картину "Высшая мера". До широкого зрителя она, правда, не дошла. Но мы с Виктором Трахтенбергом получили призы за дебют, Алексей Серебряков - за лучшую мужскую роль. И вторую работу - сериал "Дом Надежды" - мало кто видел, опять форс-мажор случился. Работают же писатели "в стол", а кинематографисты - "на полку"…
Александр Панкратов-Черный, народный артист России:
- Женечка у меня снимался - в главной роли в моей первой режиссерской работе "Взрослый сын". Тогда его мало кто знал. Он привлек меня своей внешностью: простое лицо, курносый, парень с улицы, что называется. Мне такой и нужен был. Со своей ролью он справился прекрасно. Утвердили его с трудом. Актерский отдел "Мосфильма" ревниво относился к ленинградцам: зачем нам артист с "Ленфильма", когда у нас свои есть?
Нашей дружбе более 30 лет. Он очень верный друг, ответственный мужик, не случайно его выбрали президентом Гильдии киноактеров Санкт-Петербурга, много лет помогал питерским артистам. Помню, когда наступили кризисные времена и все махнули рукой на пенсионеров, стариков-актеров, Женя столько энергии отдавал, приглашая нас, своих коллег, чтобы мы бесплатно выступили на концертах в больших залах, а сборы от выступлений шли на счет Гильдии для малоимущих актеров кино. Я уже не говорю о том, как он заботился о Саше Демьяненко, Саше Хочинском, Сергее Филиппове. У Женьки добрая душа. Детство он провел в интернате. Ничего ему легко не давалось, все через труд, преодоление, хлебнул лиха. Поэтому не гнушается никакой работы. Радуется чужим успехам, никому не завидует. И актеры любят его. Если слышат его фамилию, сразу на лице улыбка и вопрос: "Что Женьке передать?"
У нас всегда есть о чем поговорить при встрече. Мой друг обладает потрясающим чувством юмора. А еще он бесстрашный. Однажды в Москве на Киевском вокзале ночью мы ждали машину, Женя отошел на минутку, а на меня напали подвыпившие хулиганы. Как он бросился меня защищать!
У меня есть сестра Зиночка, простая женщина, живет в Кемеровской области. Когда она приехала ко мне в гости и увидела Женю, как ей показалось, простого рабочего парня, равного себе, то была очарована им. "Так он артист?!" - удивилась она, увидев его в фильме. Думала, что артисты с гонором, с "понтами". Вот такой он!
Когда я приезжаю в Петербург, он водит меня по городу, рассказывает о нем с любовью, гордостью. В моей московской квартире стоит кожаный диван, специально купленный для Женечки. Он знает, что у него всегда в Москве есть пристанище, даже если меня нет в городе.