Поделиться
Иногда, не скрою, хочется показаться героем в глазах читателя. Вот, дескать, смотрите, из какого опасного места я веду свой репортаж. Но сейчас, кажется, этот номер не пройдет. Ехал в город, ставший символом жестокой войны, развернувшейся в Ливии, можно сказать, на линию фронта, и что? Бенгази встретил меня огнями реклам, открытыми магазинами и ресторанами, фланирующей по набережной публикой. На первый взгляд ну никаких признаков кровавой битвы.
Если что и было связано с нечеловеческим напряжением, так это само путешествие в столицу ливийских повстанцев.
Сначала, еще в Москве, я предпринял все возможное, чтобы попасть в Джамахирию абсолютно легальным путем. То есть получить в консульстве визу, затем добраться до Триполи и уже оттуда, из официальной столицы этого североафриканского государства, окинуть взглядом картину сражений. Но все карты попутало ливийское посольство в Москве: там, видимо, все еще выжидают, какая сторона возьмет верх, а поэтому дипломаты вообще перестали приходить на службу и оказывать гражданам визовую поддержку. С большим трудом я однажды застал на месте консула, озвучив ему просьбу проставить в паспорт заветный штампик. Консул хитро прищурился и предложил выпить с ним за компанию очень хороший кофе. "Вот когда вы меня пригласите для получения визы, тогда и выпьем", - вежливо отказался я.
Он расстроился. Стало понятно, что надежд увидеть Триполи - никаких.
Кстати, в тот же день по каналам информагентств прошло сообщение о том, что официальные власти Ливии выдворили из страны сразу двадцать инокорреспондентов.
Ясно, что во время любого военного конфликта госчиновники накладывают табу на получение живой информации, скармливают прессе только то, что, на их взгляд, способствует победе над врагом. Но нам-то как быть? Хочется ведь иногда отведать вкусненького, а не довольствоваться объедками.
Короче говоря, теперь иного пути не было, кроме как штурмовать эту крепость с другого бока, то есть со стороны Египта. Восточную часть Джамахирии контролирует оппозиция и, по слухам, пускает нашего брата без всяких виз. От Каира до ливийской границы 700 километров. На машине - семь часов езды. Утомительно, конечно, но терпимо. На что не пойдешь ради того, чтобы поведать читателям правду. Так, вот она - граница. Грандиозный табор из представителей разных народов, рас, племен. Беженцы - верный спутник любого военного конфликта.
Египетский пограничник без слов ставит отметку в паспорте о выбытии из страны пирамид. Каких-то триста метров пешком по нейтральной территории, и я в Ливии. Странно, но местного стража священных рубежей появление иноземца с рюкзаком за спиной словно бы вообще не интересует. Он вяло машет рукой в сторону человека в штатской одежде. "Журналист? - переспрашивает тот. - Добро пожаловать в свободную Ливию". Записывает в гроссбух фамилию и тоже теряет ко мне всякий интерес.
До Бенгази отсюда еще 600 км. Слегка поторговавшись, нанимаю пыльный "Лансер" с молодым парнем за рулем, поехали. За окном все та же скучная пустыня, и лишь изредка справа видишь пенные гребни волн Средиземного моря. Утомительное, словом, путешествие. Безрадостное. Песчаные смерчи. Редкие городки. Никаких положительных эмоций.
В Бенгази, бросив в отеле свои пожитки и смыв дорожную пыль, вышел в город. Не терпелось узнать, что здесь происходит. Идет гражданская война, где у каждой из сторон своя правда? Насколько оправданно вмешательство сил международной коалиции? И кто, в конце концов, победит? Но на Востоке надо запастись терпением и не спешить с выводами. Что я и сделал, посвятив свой первый день в Бенгази прогулкам по городу и заведению полезных знакомств.
Заглянул в международный пресс-центр, чтобы получить карточку журналистской аккредитации, а заодно узнать последние новости. За те два месяца, что Ливия привлекает внимание мировых СМИ, медиацентр аккредитовал более полутора тысяч корреспондентов. Примерно пять сотен работает и теперь, причем в отличие от Триполи здешний режим довольно свободный: можешь ехать куда угодно, снимать что попало и говорить с кем захочешь. Правда, очень скоро выясняется: выбор маршрута для поездок невелик (одна дорога ведет на запад, где война, а другая на восток, где Египет), снимать кроме нескольких сожженных танков нечего, а т.н. ньюсмейкеры, то есть видные военные и политические лидеры повстанцев от встреч с прессой уклоняются.
Столица восточной Ливии выглядит довольно провинциальной. Много мусора, стены домов оклеены злобными карикатурами на Каддафи, он выглядит прямо-таки кровожадным чудовищем, иногда даже с дьявольскими рогами. Ясное дело, теперь местным жителям придется стоять за революцию до победного конца, полковник им этих карикатур не простит. В остальном все довольно мирно. Много машин. И с чего бы их было мало, ведь бензин в десять раз дешевле, чем у нас. Он даже дешевле воды, которую продают в пластиковых бутылках. Дефицита продуктов нет. Зайдя перекусить в ресторанчик, я опрометчиво заказал пива. Ливиец за стойкой извинился: "У нас сухой закон. Вот свалим Каддафи, тогда здесь будет все - и пиво, и виски". То есть и это тоже хороший стимул для борьбы.
Прежде я думал, что раз страна экспортирует так много нефти, то ее пять миллионов граждан катаются как сыр в масле. В Дубае ведь именно так. Или в Катаре. Однако Бенгази далеко до сверкающих небоскребами мегаполисов Залива. Общественного транспорта нет. Канализация появилась совсем недавно, но и теперь большую часть нечистот сбрасывают прямо в море, отчего купаться в черте города нельзя. Много недостроя, что так свойственно социализму, в том числе исламскому.
Оставшуюся в ходе февральских беспорядков бесхозной местную тюрьму покинули более тысячи арестантов, и это вносит некоторый напряг, особенно в вечернюю жизнь. Вот и у моего нового знакомого украинского доктора-анестезиолога Владимира, который работает по контракту в местном госпитале, минувшей ночью от дома угнали "Опель-Астру". И жаловаться некому: почти все полицейские участки разгромлены, перешедшие на сторону революции стражи порядка старую форму носить стесняются, а новая будет еще не скоро.
В госпиталь я заглянул с целью узнать, что происходит на фронте. Ведь если идет война, должны быть и раненые. Точно, есть. Человек 15-20 в день поступают с пулевыми и осколочными ранениями, ожогами. Сейчас, по их словам, бои идут в районе города Адждабия, это километров 170 к юго-западу от Бенгази. Правда, боями в привычном понимании этого слова происходящее назвать нельзя. Повстанцы избегают столкновений с регулярными войсками, отходят при первых признаках появления на горизонте танков или установок залпового огня. Затем, если погода позволяет, в небе появляется авиация НАТО, уничтожает тяжелое вооружение каддафистов, и тогда революционеры снова идут вперед. Исключением из подобной тактики является расположенный на западе город Мисурата, улицы которого, стали полем ожесточенной битвы. Много жертв среди мирного населения, разрушений.
В палатах госпиталя вместе с пострадавшими повстанцами лежат и получившие ранения их противники - солдаты регулярной армии. После излечения их не отпускают домой, а переводят в лагерь для военнопленных. И совсем другая участь у тех, кого здесь называют наемниками, это, как правило, выходцы их стран Центральной Африки. Их, даже раненых, пускают в расход без суда и следствия. В Бенгази существует стойкое убеждение: именно наемники Каддафи расстреляли манифестантов в феврале. Тогда от их пуль погибли не менее 300 человек.
Никто здесь не строит иллюзий относительно скорого окончания войны. Если бы не поддержка натовцев с воздуха, восток не продержался бы и месяца. Но и военные ресурсы полковника не безграничны. Сколько продолжится такое "перетягивание каната"? Это я попытаюсь выяснить в следующие дни.