В телевизионном эфире минувшей недели стоило бы отличить три "песни". Одна мемуарная - мини-сериал "Андрей и Зоя". Другая траурная - об ушедшем из жизни Михаиле Козакове. Третья - тщетная мольба о покаянии. То есть история создания фильма "Покаяние". И сам фильм.
Давно не было часу, когда бы столь ко времени пришелся показ картины Тенгиза Абуладзе "Покаяние", как на этот пасхальный праздник.
Телеканал "Культура" предварил демонстрацию знаменательного фильма рассказом об истории его создания. О том, как он был задуман.
Автор оттолкнулся не от истории страны, превозмогшей сталинские репрессии, а от частного случая. Некий гражданин стукнул на соседа, а затем своими домогательствами довершил разрушение счастливой семьи. Потом случилось отмщение.
Из этой отдельно взятой семейной истории выросла историческая притча об общенациональном бедствии, постигшем страну, что в какой-то момент предала нравственные основания жизни людей среди людей. И о том, как впоследствии мучительно тяжко было изживать отраву этой измены.
Образ Дьявола сверстался из известных исторических конкретностей - повадки Сталина, усики Гитлера, пенсне Берии и позы Муссолини. В зеркале вымышленного Варлама Аравидзе мелькают все главные тираны ХХ века. Так же, как в живописце Сандро Баратели, мерцают образы и мученические судьбы праведников, перемолотых в сталинской мясорубке.
Картина была снята еще в 1984 году, а в широкий прокат она попала в 1987-м. Дорога к зрителям шла по сложнопересеченной местности тогдашней общественно-политической реальности. Набирала энергию гласность. Помню, как в Москве сначала прошел слух о картине невиданной гражданской дерзости и огромной художественной силы. Кто-то ее видел на закрытом просмотре. Кто-то рассказывал о впечатлениях того, кто ее видел. И когда прошел V съезд СК, за дело обнародования запретной ленты взялась команда Элема Климова, председателя домихалковского СК.
В ту пору многие из нас не могли до конца поверить в реальность или по крайней мере в необратимость перемен в нашей жизни. И сама легализация картины Абуладзе служила неким индикатором процесса. Вот была премьера в Московском доме кино. Это уже не сон. Вот она награждена "Никой" в пяти номинациях - ура! Она победно шествует по зарубежным кинофестивалям - троекратное "ура". Она выходит в отечественный прокат. Точка. Вернее - восклицательный знак.
И тогда подумалось: покаяние свершилось. И не только в кавычках. Казалось: палач был выброшен на помойку. Казалось: страна воскресла. Воистину воскресла.
...Накануне нынешнего праздника Воскресения Христа воскресли споры о Сталине, сталинизации и десталинизации. В ток-шоу Владимира Соловьева "Поединок" коммунист Зюганов и примкнувшие к нему артист Назаров, юрист Лукьянова и философ Соловей пошли в бой за Сталина против объявленной программы "десталинизации".
Справедливости ради надо признать, что процесс сталинизации народного сознания заметно обгоняет все планы, усилия ее противников. Тому порукой интерактивные триумфы в различных ток-шоу адептов коммунистического прошлого господ Зюганова, Проханова, Кургиняна.
Выясняется, что Сталин и теперь живее всех живых.
Трудности с погребением тела Варлама Аравидзе рифмуются с проблемами захоронения духа товарища Сталина. И сегодня стало понятно, что суть дела не в красноречивости апологетов палача и палачества, а в запросе на то и другое. Сам запрос - болезнь. Со своей социально-медицинской историей. Со своими побочными осложнениями.
Нельзя сказать, что наше ТВ вовсе не старается ей противодействовать. Но, увы, как правило, лекарства, прописанные "доктором", выказывают свою неэффективность. В том числе и ток-шоу Соловьева, Минаева, Шевченко. Тем более что последние довольно часто дышат неподдельной ненавистью к либерализму.
Если что можно было бы противопоставить такой фобии, так это культуру - живую, органичную, талантливую.
Это, как правило, делает канал "Культура", в чем на прошлой неделе дал лишний повод убедиться. Как это случилось, когда явился на свет "Подстрочник" Олега Дормана и Лилианны Лунгиной.
На сей раз подстрочником еще одного фрагмента истории стал мини-сериал Анатолия Малкина "Андрей и Зоя".
Видно, что замысел телеповести Зои Богуславской о компании писателей-шестидесятников вынашивался продолжительное время и практически был снят до кончины Андрея Вознесенского. Спустя некоторое время после кончины мужа Богуславская нашла в себе силы рассказать о последних днях поэта и о своем душевном одиночестве.
Тут все живое: и прошлое, и настоящее. А одно наблюдение Зои над житейскими биографиями ее друзей среди поэтов и прозаиков, возможно, дает ключ к пониманию кризисов, что их преследовали, что так или иначе сказались на их и творческих, и житейских судьбах.
Она обратила внимание на то, что в какой-то момент у всех ее с Андреем друзей распались одни семьи и образовались другие. Она это объяснила тем, что им в пределах одной жизни оказалось мало одной жизни.
Очень похоже на правду, если иметь в виду ее расширительный смысл. Советская жизнь в интеллектуально-духовном отношении была мелкой, притом что требовала от человека недюжинных моральных усилий. В одном случае не поддаться карьерному соблазну. В другом - не пойти на компромисс. И т. д. Борьба с режимом, как открытая, так скрытая, отнимала все душевные силы. А дары от Бога оставались нереализованными и нерастраченными. Отсюда росло чувство неудовлетворенности, неисчерпанности. Одним из выходов из внутреннего тупика становились новая любовь, новая семья.
Другим - отъезд на ПМЖ в иную страну.
В одном из разговоров с Михаилом Козаковым в пору, когда он в первый раз засобирался в Израиль, им было сказано: "Я еще не все кино посмотрел". И начал новую жизнь. И опять скоро почувствовал дно. Вернулся на культурную родину, а умер на исторической.
Весть о кончине артиста не застала наши телеканалы врасплох. К ней они были подготовлены. Мгновенно сетки "Культуры" и Первого в тот же вечер были переверстаны. Как водится в подобных случаях, документальные фильмы и ток-шоу, подгаданные под недавний юбилей, сгодились и на поминках.
И вообще, надо признать, как бы это ни выглядело цинично, смерть такого большого мастера кино и театра, как Михаил Козаков, не могла не послужить к украшению телерепертуара минувшего уикенда.
Засим наступает время таблоидных мародеров, фамилии которых можно не называть. Названия передач - тоже.