Поделиться
Последствия аварии на АЭС "Фукусима-1" предстоит ликвидировать не один год. Недавно там побывала группа ученых Дальневосточного отделения РАН во главе с его председателем, академиком Валентином Сергиенко. О заинтересовавших японцев научных разработках для устранения аварии и повышения безопасности АЭС он рассказал корреспонденту "РГ".
Российская газета: Валентин Иванович, скажите, есть ли радиационная угроза для Дальнего Востока?
Валентин Сергиенко: Специфика этой части Тихого океана такова, что большая часть опасных элементов локализована на дне вблизи Фукусимы или вынесена на восток от японских островов. Перенос нуклидов в сторону России в принципе возможен, но вероятность мала, а потому они будут находиться у японских берегов еще долго. За это время короткоживущие радионуклиды распадутся, а долгоживущие, если и попадут в наши воды, то будут сильно разбавлены и не представят реальной угрозы.
А вот радионуклиды, способные накапливаться в биологических объектах - водорослях, моллюсках, рыбе, морских животных, конечно, могут быть опасны. К сожалению, нет данных о концентрации вблизи АЭС стронция-90. Он способен по пищевой цепочке планктон - рыбы, морепродукты быстро попасть в организм человека, а учитывая большой период полураспада (около 30 лет), надолго в нем задерживаться и наносить вред здоровью людей. Впрочем, причин для паники нет: радиационный контроль рыбной продукции работает в усиленном режиме.
В 2011 году мы проведем семь научных экспедиций в районы Японского и Охотского морей, а также в северо-западную часть Тихого океана, изучим зоны, потенциально подверженные загрязнению. Думаю, к концу года мы получим полную картину, куда и с какой скоростью распространяются нуклиды.
РГ: В свое время Япония выделила нам средства на постройку судна "Ландыш", оснащенного американской установкой для очистки жидких радиоактивных отходов (ЖРО) от наших утилизированных атомных субмарин на Дальнем Востоке. Но сейчас японцев вдруг заинтересовали ваши разработки. В чем их плюс?
Сергиенко: У нас накоплен большой опыт работы с радиоактивными отходами. Старт этим работам дал указ 1994 года президента Ельцина о запрете сбрасывать отходы в океан. Ранее во всем мире сбрасывали "под винт" небольшие объемы (по 200-300 тонн) низко- и среднеактивных отходов. Они смешивались с водой, и, как считалось, это сводило на нет угрозу для человека. Но под натиском "зеленых" Россия приняла на себя в одностороннем порядке жесткие ограничения.
Самый безопасный способ утилизации ЖРО - перевод радионуклидов в твердое состояние и надежная их изоляция от окружающей среды. Здесь возможны разные варианты, все они описаны еще 50 лет назад. А конкретный выбор зависит, в частности, от его экологической приемлемости и, главное, цены. Например, хранение тонны твердых отходов средней активности обходится в несколько тысяч долларов в год, а высокоактивных уже в сотни тысяч долларов. И еще важно, сколько твердых отходов получается при переработке жидких. Сегодня считается вполне приемлемым, когда объем сокращается в 10-14 раз, что намного упрощает их хранение. Сложности утилизации ЖРО катастрофически возрастают при их загрязнении маслами, морской водой, кислотами или щелочами.
В 1996-98 годах мы создали установку "Барьер" для утилизации ЖРО, которая сокращает объем отходов в 200 раз. И это не предел, его можно еще существенно увеличить. Сегодня большая часть ЖРО, накопившихся и возникших в ходе утилизации атомных лодок, успешно переработана.
РГ: И вот теперь наш "Барьер" нужен Японии?
Сергиенко: Во всяком случае японские эксперты, представители компании "TEPCO" и органов власти заинтересовались нашими методами для решения проблем "Фукусимы-1". Уверен, наши технологии конкурентоспособны.
Сегодня главная задача - быстро локализовать аварию, не допустив ее "расползания". Для этого необходимо осушить все помещения станции, сейчас там скопилось около 100 тысяч тонн радиоактивной воды. Это очень много. Японцы анализируют разные варианты ее переработки. Предстоит очень длительная и напряженная работа, отходы имеют сложный состав, они "загрязнены" не только стандартными радионуклидами - стронция, цезия, кобальта, но и компонентами топлива и трансурановыми элементами.
РГ: Различные материалы, используемые при утилизации ЖРО, наверняка востребованный товар на мировом рынке. Какова будет их стоимость? Сколько времени потребуется для организации производства их и установок "Барьер"?
Сергиенко: По стоимости наши сорбенты дешевле американских аналогов в десять раз, а по характеристикам лучше на порядки. В принципе наладить выпуск "Барьеров" несложно, но в российских условиях по многим причинам это сделать проблематично. Куда проще и эффективней продать лицензии и их авторское сопровождение нашими специалистами. Ситуация аварийная и нужны предельно оперативные решения. Думаю, японцы спроектируют и организуют производство не хуже, чем это могло бы быть сделано в России.
РГ: Глава "Росатома" утверждал, что у нас более современные технологии, а потому подобная авария в принципе невозможна. Ваша разработка встроена в проекты российских АЭС?
Сергиенко: Сейчас разрабатывается АЭС будущего. Надеюсь, там найдут применение и наши разработки. Испытания нашей технологии утилизации на Нововоронежской и Курской АЭС продемонстрировали ее эффективность. Она не имеет аналогов в мире, защищена патентами России и ЕС. Но для изготовления головного образца нужны средства в 10-20 раз больше, чем на исследовательские работы и эксперименты на АЭС. К сожалению, корпорация "Росатом" не "гоняется" за инновациями. Их подход крайне осторожный, хотя есть патенты, статьи в отечественных и зарубежных изданиях, отчет об испытаниях макетной установки на двух АЭС, решение научно-технического совета "Росэнергоатома", проект установки и экспертное заключение о ее перспективности. Есть даже решение о создании первого образца серийной установки. Не хватает лишь одного - окончательного решения о начале реализации проекта. Суеты много, а реального движения нет. Боюсь, это типичный пример российских инноваций.
РГ: Неужели все так безнадежно?
Сергиенко: Мы не сдаемся, ищем варианты. Недавно подписали партнерское соглашение с "Атомстройэкспортом" и немецкой фирмой NUКЕM. Они видят перспективы для нашей технологии в проектах не только в России, но и за рубежом. Подготовлен дизайн-проект установки, ведется поиск инвесторов. Если проект быстро двинется, наша технология, реализованная на Западе, придет в Россию в импортной упаковке.
РГ: Одна из глобальных проблем человечества - нехватка чистой воды. Несколько лет назад на международной выставке многих поразил стенд вашего Института химии. В одном ведре грязная, как в луже, вода, а в другом, на выходе из установки, - кристально чистая. Какова судьба этой разработки?
Сергиенко: Она давно готова к применению. Весь секрет в материалах, через которые пропускается грязная вода. Это флокулянты и коагулянты нового поколения, созданные на основе природных полисахаридов. В Приморье уже установлено много таких систем производительностью от 700 кубометров до 100 литров в час. Самый крупный проект мы реализовали, выиграв тендер по модернизации системы водоснабжения поселка Лучегорск, включая крупнейшую в крае ТЭС. Качество очистки - превосходное, концентрация гуматов - ноль, железа - доли микрограмм в литре, стоимость очистки многократно ниже, чем у "конкурентов", а коэффициент использования воды достигает 96-97 процентов.
РГ: В стране принята программа "Чистая вода", на нее выделены большие деньги. Но почему больше слышно про фильтры Петрика, которые даже установили в детсадах нескольких городов, а о вашей разработке известно мало и внедрение ее идет только в масштабах края?
Сергиенко: Наверное, причина в том, что у нас в соавторах нет персон, кто мог бы лоббировать разработку на высоком уровне. Мы и в крае-то продвигаемся мелкими шагами. Хотя, конечно, у этой установки огромный рынок. Ведь стоимость очистки мизерная - три копейки литр! Но не может академический институт заниматься всем - и наукой, и бизнесом. Чтобы делать деньги, нужен другой талант. Думаю, знаменитый лозунг, что и "кухарка может управлять государством", ошибочен.
Мы предлагали: давайте организуем в крае производство оборудования для водоподготовки! Обеспечим качественной питьевой водой школы, детские сады и другие социальные объекты. Чиновники в очередной раз восхитились, рассматривая дипломы российских и международных выставок, но дальше - тишина... Мы сделали малые серии, но далее нужно создавать производство. Появился закон, позволяющий институтам создавать малые предприятия. Но как найти инвестора для проекта рентабельностью в 20-30 процентов, если посредничество самый прибыльный бизнес в стране?