Песни у него всегда сочинялись будто сами собой.
И всегда где-то на краешке, на коленке, где-то в тамбуре или в палатке. Сначала ему думалось, что песни - это так, пустяки. А потом оказалось, что они помогают людям жить и хорошо думать о жизни.
Понимаешь, это странно,
очень странно,
Но такой уж я законченный
чудак:
Я гоняюсь за туманом,
за туманом,
И с собою мне не справиться
никак.
Люди сосланы делами,
люди едут за деньгами,
Убегают от обиды, от тоски...
А я еду, а я еду за мечтами,
За туманом и за запахом тайги.
А я еду, а я еду за мечтами,
За туманом и за запахом тайги.
Понимаешь, это просто,
очень просто,
Для того, кто хоть однажды
уходил.
Ты представь, что это остро,
очень остро:
Горы, солнце, пихты, песни
и дожди.
И пусть полным-полно набиты
мне в дорогу чемоданы:
Память, грусть,
невозвращенные долги...
А я еду, а я еду за туманом,
За мечтами и за запахом тайги.
Юрий Кукин, 2 июня 1964 года,товарный поезд Ленинград - Шерегеш
Юрий Кукин родился 17 июля 1932 года почти в походных условиях - в поселке Сясьстрой, где его мама работала на строительстве гидроэлектростанции. Учился в Ленинграде. Играл на барабане в джазе. Джаз не помешал Юре окончить на отлично институт физкультуры им. Лесгафта по специальности тренер фигурного катания. Создал в Ленинграде несколько школ фигурного катания. У него, кстати, одно время учился легендарный Станислав Жук.
Отпуск проводил в геофизических экспедициях, там научился играть на гитаре. Деревянные перроны, полустанки и палатки, прокуренные вокзалы и районные гостиницы. "Ах, гостиница моя, ах, гостиница! / На кровать присяду я - ты подвинешься..."
Про песню "За туманом" Кукин вспоминает: "Песня прежде меня добралась до Ленинграда, и когда я вернулся, в дверь неожиданно постучали, поздравили со званием лауреата Ленинградского конкурса туристской песни и пригласили на концерт победителей. Я сказал - спасибо... Меня вытолкнул на сцену Окуджава: "Теперь пой сам..."
Строчка "а я еду, а я еду за туманом" сразу ушла в народ, и понятно, что без имени автора. Так же, не зная автора, пели на студенческой целине, в походах и в армии кукинского "Солдата Киплинга":
...Тринадцатым солдатом
Умру, и наплевать -
Я жить-то не умею,
Не то что убивать...
Имя Кукина я впервые услышал от Сергея Нохрина, моего однокурсника (ставшего потом в Екатеринбурге известным бардом и поэтом). В 1981 году мы были на практике в газете "Магнитогорский рабочий". И вот летняя ночь на берегу реки Урал. Сережа с гитарой. Мечтательные разговоры о том, куда махнем дальше.
Как притягивали нас самые дальние углы отечества! Каким счастьем казалось ехать куда-то в полную неизвестность. При распределении на работу наши ребята отчаянно сражались за право поехать на Алтай или Благовещенск, в Архангельск или Мурманск, на Сахалин или Камчатку.
Песню "За туманом", конечно, слишком заиграли. Она стала казаться тривиальной, почти пародийной. И могла бы стереться до никчемности старой двухкопеечной монетки. Но песня "За туманом" не стала такой никчемной монеткой. И дело даже не в том, что и сейчас ее можно услышать у костра. Понятно, что всей сложности эпохи не найти в 18 немудрящих строчках, но воздух времени хранится в этой песне, как в запечатанной бутылке. Те стилистические неловкости, которые строгие критики находили в песне много лет назад, никуда не делись, но сейчас они не раздражают, а лишь напоминают о том, что автор писал стихи не за полированным столом в тиши кабинета, а в товарняке, несущемся навстречу белым ночам.
Сейчас, когда все понимается буквально, надо, пожалуй, сказать, что город у Кукина - это образ иного бытия. Через восемь лет, в 1972 году, образ такого небесного града появится в стихотворении "Рай", написанном Анри Волохонским (песня на эти стихи звучит в фильме С. Соловьева "Асса", пел ее Борис Гребенщиков). "Над небом голубым // Есть город золотой..."
Не так давно в интервью иркутской газете Юрий Алексеевич Кукин сказал: "Я - последний романтик на земле, это точно..."
Ну, поедем со мной, ну, поехали
В край забытого детского сна.
Белка ждет с золотыми орехами,
Белоснежка глядит из окна...