Поделиться
После ухода Сергея Миронова с поста председателя "Справедливой России" ее возглавил руководитель партийной фракции в Госдуме Николай Левичев.
Какая судьба ждет партию, чем она рассчитывает завоевать доверие избирателей, что предлагает для борьбы с коррупцией? Эти и другие вопросы задал преемнику член Президиума Ассоциации юристов России Михаил Барщевский.
Михаил Барщевский: Николай Владимирович, кто теперь главный в "Справедливой России"?
Николай Левичев: Ваш покорный слуга, поскольку по уставу полномочия председателя партии перешли ко мне. Но неформальным лидером партии благодаря своему авторитету был и остается Сергей Михайлович Миронов. Кроме того, он возглавил новый партийный орган - палату депутатов всех уровней "Справедливой России", а это больше 5 тысяч человек.
Барщевский: А не ждет ли вас судьба партии "Родина"? Помните, была партия достаточно популярная, приблизительно с теми же процентами, что у вас сейчас, и вдруг в одночасье она как-то, будем считать изнутри, распалась.
Левичев: Партия "Родина" зарождалась как некий блок, организованный накануне выборов, и свои проценты он получил в основном благодаря публичной активности дуэта, возглавлявшего избирательный список - Дмитрия Рогозина и Сергея Глазьева. Формирование первичных отделений "Родины" в регионах началось только после того, как была образована ее депутатская фракция в Госдуме.
У нас все было совершенно по-другому. Сейчас Владимир Путин предложил включить в Народный фронт представителей партий и общественных организаций. "Справедливая Россия" изначально формировалась из общественных организаций и тех партий, которые были зарегистрированы, но были слабенькими в политическом отношении. За 4 года своего существования мы объединили представителей 8 ранее существовавших партий. И руководители этих партий до сего дня работают в высшем органе "Справедливой России".
Барщевский: Я слышал и другую версию гибели партии "Родина", связанную не с разногласиями при строительстве первичных организаций, а с тем, что кому-то из власть предержащих показалось, будто эта партия ведет себя чересчур резко. Разве нет?
Левичев: Я как раз и говорю о том, что у "Родины" после того, как что-то случилось с Дмитрием Рогозиным, покинувшим пост председателя партии, не оказалось депутатского партийного скелета. А у нас, что бы ни случилось с Мироновым, партия уже состоялась. Эти 5 с лишним тысяч человек уже просто так не сдадутся. Они пришли в партию не за благами, не из конъюнктурных соображений, а по убеждению. И в этом наша сила.
Барщевский: Что предлагает ваша партия для борьбы с коррупцией? Есть ли у вас какие-то идеи, отличные от тех, что предлагает Медведев?
Левичев: По большому счету никаких принципиально новых идей в этой сфере не существует. Но у нас в программе записаны предложения, которые опробованы в странах с развитыми демократическими институтами. Например, мы предлагаем наряду с декларацией о доходах чиновников как минимум публиковать декларации о расходах.
Барщевский: Что значит "декларация о расходах"? Что декларировать? Все расходы или только покупки?
Левичев: Необходимо декларировать крупные покупки. Например, автомобили, квартиры, яхты и самолеты.
Барщевский: А разве сегодня они не декларируются? Возьмите справку об имуществе, которая подается одновременно с декларацией о доходах. Там все это уже есть. Декларация о расходах - это химера, при помощи которой можно заболтать тему. Эффект от нее нулевой. Надо не декларировать, а проверять.
Левичев: Во-первых, без наличия декларации нечего проверять. А, во-вторых, на каком правовом основании и кто будет вести эту исследовательскую деятельность?
Барщевский: Это другая тема. Просто, вводя декларацию о расходах, мы как бы народу говорим: "Мы все сделали, но эффекта никакого нет". А я предлагаю изучить справку об имуществе и поинтересоваться, откуда у человека такая огромная разница между доходами и расходами. На какие средства он приобрел дачу или путевку на отдых за рубежом?
Левичев: А он вам ответит, что дачу или путевку подарил зять. Вы смотрели декларации о доходах, допустим, крупных руководителей МВД или губернаторов? Всего год был дан, чтобы подготовиться к подаче деклараций, и как-то так получилось, что за этот год жены почти всех чиновников стали очень талантливыми. Мы все также увидели, что собственность очень легко переписывается на родственников, которые на сегодняшний день не подпадают под действие закона: на совершеннолетних детей, братьев, сестер. Поэтому наше предложение: расширить круг близких родственников чиновников, подпадающих под контроль общества.
Барщевский: Что вы как партия социал-демократического толка думаете о расслоении общества? Оно же становится революционно опасным.
Левичев: Растущее социальное расслоение действительно является самой большой опасностью для нашей страны. По этому поводу мы пытаемся бить в набат на всех публичных площадках. Мне не очень понятно, как можно собирать в Народный фронт представителей бизнес-элиты из Российского союза промышленников и предпринимателей и нищих пенсионеров. В качестве одной из мер, чтобы эта пропасть начала уменьшаться, мы который год предлагаем правительству перейти к прогрессивному налогообложению, поскольку во всех странах, которые считаются демократическими, этот механизм работает. Богатые платят больше, и за счет этого налоговая нагрузка на низкооплачиваемые слои населения снижается.
Барщевский: А каким вы представляете себе шаг и размер прогрессивного налога?
Левичев: Представителями нашей фракции вносился законопроект, в котором под прогрессивный шаг попадает всего 1,5 процента населения страны, чьи заработки превышают 30 тысяч долларов в месяц в рублевом эквиваленте. Это около миллиона рублей.
Барщевский: И какой процент? Вместо 13 сколько?
Левичев: Следующий шаг после 13 процентов - 20. Максимальная планка - 30 процентов. У нас трехступенчатая ставка. Но вопрос не в цифрах - это можно обсуждать.
Барщевский: Когда мы говорим о деньгах, вопрос в цифрах.
Левичев: Детали мы готовы обсуждать с правительством и представителями других фракций. Это уже следующий вопрос. Сейчас дело принципа. Если оперировать таким понятием как справедливость, большая часть населения страны считает, что равномерное 13-процентное изъятие налога и с бедных, и с богатых несправедливо.
Барщевский: Вопрос-убийца для вас как сторонника нового социализма. Что было неправильно при советской власти?
Левичев: На самом деле многое. Декларировалось одно, а делалось другое. Лицемерная пропасть между словом и реальностью доходила до цинизма. Цена денег, которая была на руках у человека, зависела от того, какое положение он занимал. Можно долго перечислять, что нам не нравилось.
Барщевский: А что лично вас больше всего оскорбляло в советском строе?
Левичев: Было чувство, что никуда не дернуться. Творческой инициативы было невозможно проявить.
Барщевский: Была некая планка сверху, выше которой не прыгнешь, но была и планка снизу, ниже которой тебе не давали упасть.
Левичев: Да. Я хорошо помню студенческие годы, когда можно было зайти в столовую, где на столах стояла горчица и хлеб, и можно было намазать горчицу на хлеб и перебиться до утра.
Барщевский: Ваше личное отношение к Иосифу Виссарионовичу Сталину?
Левичев: Глубоко отрицательное. За годы его правления был нанесен непоправимый урон генетическому фонду нации.
Барщевский: Вы родом из Питера. А чем вы там занимались?
Левичев: 8 лет я учился в городе Пушкине, он же Царское Село. В 9 - 10 классах я уже ездил в Ленинград и закончил 239-ю школу с математическим уклоном. По окончании поступил на физический факультет Ленинградского государственного университета, который закончил в 1976 году и распределился в Государственный оптический институт имени Сергея Ивановича Вавилова, находившийся тогда в министерстве оборонной промышленности. Занимался общественной работой, был первым в истории заведующим отделом культуры ленинградского обкома комсомола. После этого переехал в Москву в отдел культуры ЦК ВЛКСМ, где работал с творческой молодежью.
Барщевский: А почему вы, физик, и вдруг в лирики, в культуру?
Левичев: Скажу больше: когда писал вступительное сочинение на физический факультет, выбрал свободную тему, которая так и называлась - "Физики и лирики". Сначала мне удалось немножко разобраться, как устроен физический мир, и только потом победил интерес к тому, как устроено общество. Я считаю, что это даже более сложный объект для изучения, чем атомное строение физического мира.