Поделиться
Вопросы интеллектуальной собственности правообладания, наследования произведений искусства всегда относились к разряду весьма щекотливых, неудобных, требующих самого скрупулезного изучения и знания предмета при принятии судебного решения.
Тем не менее судебная практика знает не так много случаев, когда дела заканчиваются мирно и достигается полное взаимопонимание сторон.
Очень многое здесь зависит не столько от обстоятельств - они зачастую похожи, а от квалификации судьи и его умения предельно точно и юридически безукоризненно разобраться в ситуации.
Некоторое время назад на одну из центральных газет и крупное финансовое учреждение был подан иск со стороны Евгении Малюги, внучки художника Михаила Буланова. Суть ее требований сводилась к получению компенсации за использование газетой и банком агитационного плаката, выполненного дедом в далеком 1928 году.
К слову сказать, плакат, появившийся в наше время, значительно отличался от своего предшественника 1928 года - фоном, надписью, массой мелких деталей. Но радостный человек, спешащий в сберкассу, был, конечно, тот же, булановский. Деталь: надпись на плакате, по мнению экспертов, придумал не сам художник. То есть можно говорить не только об авторстве Буланова, но и его соавторстве. Но вряд ли такой важный момент был известен истцам.
Итак, дело получило судебную перспективу. Длилось оно ни много, ни мало почти два года. За это время судом было "поднято" и изучено такое количество документов и архивных свидетельств, различных законных и подзаконных актов, допрошено свидетелей, что просто приходится удивляться упорству работников суда и их настоящему терпению на пути поиска истины. Дело слушалось в Савеловском районном суде Москвы судьей Татьяной Адамовой.
В итоге истцам отказано в их требованиях. Отказано очень аргументированно и, может быть, даже чрезмерно подробно. В этой ситуации кажется несколько странным, что сторона защиты, ведя данное дело, не смогла предвидеть многих очевидных контрдоводов в свой адрес. На что была надежда? Вдруг проскочит? Иск к банку на 5 миллионов рублей и к газете еще на 1 миллион - такая сумма, за которую не станет бороться уж совсем ленивый. Чего ж не попытаться?
В этой связи несколько слов о сумме иска. Агитплакат (в двадцатых годах прошлого столетия и позже такие плакаты с некоторой долей уничижения именовали "агитками") "Кто - куда, а я в сберкассу" был выполнен Булановым, как сказано в судебном постановлении, "по служебному заданию Гострудсберкасс", то есть за зарплату. Работал Михаил Буланов в ту пору в "Мосрекламе" в должности художника и, надо полагать, дело свое знал хорошо.
Теперь представим, что художник потребовал бы за свой плакат повышенный гонорар, например, в размере своей зарплаты. Средняя ее величина в 1928 году составляла для госслужащих примерно 105 рублей. Его коллеги скорее всего посмеялись бы - номер не пройдет! Кстати, не только Михаил Буланов делал плакаты этой серии и с теми же словами. Просто авторство других художников не установлено.
А если бы он предположил, что ему за использование его работы в агитационных целях полагается 6 миллионов? Вряд ли такое предположение вызвало бы смех коллег-художников. А в нашем случае 6 миллионов, то есть примерно 200 тысяч долларов, Евгения Малюга посчитала нормальной компенсацией за "нарушение принадлежащих ей исключительных прав на использование плаката", которых суд не выявил.
6 миллионов за "агитку" - это лихо! Не за продажу, не за переуступку прав, а просто за то, что "в газете напечатали"... В 20-х годах прошлого века молодая и яростная Страна Советов обожала плакатный жанр, и работали наши художники в нем более чем продуктивно. Вот вам и источник богатства, с которым углеводороды просто рядом не стояли.
6 миллионов за "Кто - куда...", еще 10 за "ОСВОД", 20 - за "враг подслушивает" и далее по таксе. Ох, не знали и не догадывались наши художники-агитаторы, что их скромный труд будет оценен по таким заоблачным тарифам их отдельно взятыми родственниками-потомками. По соотношению цены и качества это своего рода рекорд. Не последний, как кажется.