Поделиться
То, что уже пятый год подряд происходит в подмосковном Звенигороде, можно назвать осуществленной театральной утопией. Организаторы проекта, Союз театральных деятелей России, даже не могли предположить, какой уникальный опыт вырастет из этой инициативы.
Во время церемонии закрытия, вручив "школьникам" дипломы, председатель СТД Александр Калягин со слезами на глазах наблюдал, как в небо взвивается сотня воздушных шаров и уносится в небесную высь, оставляя на земле мастеров и участников V Международной летней театральной школы СТД, плачущих и смеющихся, вставших в один большой круг.
В этом году в проекте приняли участие 85 молодых актеров из 27 стран мира - Абхазии, Австрии, Азербайджана, Армении, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Венгрии, Германии, Греции, Дании, Израиля, Казахстана, Киргизии, Латвии, Молдовы, Монголии, Португалии, Приднестровья, России, Румынии, США, Туркменистана, Узбекистана, Украины, Финляндии, Чехии. Большинство из них знали русский язык с рождения, а кто-то впервые заговорил на нем здесь, под Москвой. Но это не помешало всем понимать друг друга с полуслова, до раннего утра репетируя, празднуя и беседуя об искусстве. Почти месяц длился этот праздник интенсивного профессионального общения, который Григорий Дитятковский назвал утопией, мечтой каждого подлинного профессионала.
Здесь впервые попробовали себя в качестве мастеров международной школы режиссер кукольного театра Евгений Ибрагимов, педагог по пластике Школы-студии МХАТ Ренат Мамин. Каждый из них совершил настоящий педагогический подвиг. Что, как не подвиг, поставить за месяц "Гамлета", как это сделал всегда рискующий Григорий Дитятковский, или как Игорь Лысов - сложнейшую пьесу Марека Модзалевского "Коронация"? По традиции для молодых актеров мастер-классы провели Александр Калягин, Сергей Женовач, Адольф Шапиро, Андрей Хржановский, Михаил Ефремов, Лев Додин. Опытом своей работы над спектаклем "Брат Иван Федорович" в "Студии театрального искусства" по "Братьям Карамазовым" поделился Сергей Женовач, а о "Чайке" размышлял только что поставивший ее в МХТ им. Чехова Константин Богомолов.
Константин Богомолов, режиссер:
- Передо мной стояла задача рассказать историю, которую я как-то по-своему чувствую... Весь дом заточен под ожидание смерти, все крутится вокруг этого. А как страшно звучит диалог Сорина с Дорном. Сорин: "Поймите, жить хочется!". Дорн: "Это легкомыслие". Темой смерти для меня пропитано все это произведение, в том числе и в более глобальном масштабе: уходящее время, умирающая эпоха, пространство, которое перестает существовать. Мне близка современная эстетика ощущения абсолютной реальности, неизбежности и близости смерти. В конце XX века в искусство пришло восприятие смерти как абсолютно реального, бытового, будничного явления. И это не жестокость и не культ смерти, а новое ощущение конечности жизни, уход из которой стал таким же естественным событием, как чистка зубов по утрам. Сам по себе этот факт независимо от нас отравляет наше существование, наполняя его драматизмом".
Сергей Женовач, режиссер:
- Нельзя понять Булгакова без посещения в Киеве "Дома Турбиных", Гоголя без Диканьки, не видя этого колдовского озера, закопченного дома, конторки, за которой он писал стоя, напротив образа с лампадкой, - все это ключ к его мистическому мировоззрению. Так же и Достоевского невозможно понять без посещения Петербурга и Старой Руссы. Мы были в доме Достоевского, ходили по тем улицам, по которым он ходил, видели дом Карамазовых, Катерины Ивановны, трактир "Столичный город", который до сих пор существует, но сейчас там столовая. Ощущая все это, у тебя начинает пахать воображение. Мы поняли, например, почему у Достоевского так много больных ногами героев - в Старой Руссе соляные родники. И там очень холодно: степь, река, ветер, мы там постоянно мерзли, и это также вошло в наш спектакль, дало толчок для рождения образа. Наши герои ходят застегнутыми на все пуговицы, они сосредоточены на своих внутренних переживаниях, им всем зябко и неуютно.