Поделиться
В Казани после крушения "Булгарии" работал сводный отряд Центра экстренной психологической помощи МЧС - специалисты из всех филиалов. Семь уральских психологов вернулись в Екатеринбург, отдежурив трое с половиной суток, пока шло извлечение и опознание тел погибших.
Руководитель Уральского филиала центра Лариса Карапетян рассказала корреспонденту "РГ" о новой схеме работы, опробованной в Казани, - взаимодействии психологов МЧС с местными специалистами по психологическому патронажу. После оказания экстренной психологической помощи семьи пострадавших не бросают на произвол судьбы, далее с ними будут работать казанские психологи, в отдельных случаях даже на дому. Аналогичная система психологического патронажа сейчас формируется и на Урале.
Лариса Карапетян: Телефонный вызов поступил нам в 1.20 ночи. Уже в три часа одна группа выехала в Казань на поезде, вторая - по автотрассе на служебной машине со спецсигналами. У нас всегда наготове рюкзаки для экстренного вызова, в них есть все необходимое, чтобы функционировать в автономном режиме несколько суток, - палатка, спальник, сухой паек и так далее, а также "детская укладка": в обязательном комплекте - плюшевые мишки, игрушки, краски, пластилин, чтобы ребенок мог прорисовать, полепить, одним словом, отвлечься от своих негативных эмоций.
В Казани была своя специфика работы, например, были семьи, которые теряли одновременно двоих детей или сразу детей и родителей, - у людей уходила земля из-под ног.
Российская газета: Вы как-то подразделяете ЧС по уровню сложности?
Карапетян: Здесь ничего не подразделяется: типология ЧС всегда одна и та же. В системе МЧС принята определенная классификация типов чрезвычайных ситуаций. У нас есть система "АИС-Психолог", и если завести в программу условия ЧС, то она выдает риски - те психологические проблемы, с которыми мы можем столкнуться. Например, большое количество острых стрессовых реакций, массовые панические реакции, истерики или агрессия. Исходя из этих прогнозов, мы составляем группу выезда. Ее состав зависит не только от количества погибших, но и от особенностей ЧС.
РГ: В чем состоит ваша работа?
Карапетян: Помочь человеку справиться с горем на самой ранней стадии, осуществить адекватный "запуск работы горя", чтобы оно постепенно прошло все свои стадии. Мы способствуем тому, чтобы в дальнейшем человек справился с бедой сам, чтобы у него не возникло психических отклонений: если он зафиксируется на одной из стадий, например, на стадии отрицания горя, это может привести к серьезным психологическим и психическим нарушениям. Но начинается все с принятия горя.
РГ: Миновать эту стадию нельзя?
Карапетян: От процесса горевания избавиться невозможно. Человек должен прожить свое горе, справиться с ним, найти новый смысл жизни - и в этом ему помогает психолог. Человек может горевать столько, сколько ему надо. Среднестатистическое время, которое отводится для горевания, - это год: через год интенсивность переживания должна уменьшиться. Если этого не происходит, встает вопрос о патологическом горе.
РГ: Вы можете прогнозировать такой исход?
Карапетян: Мы с большой долей вероятности можем предположить, справится ли человек сам или ему будет нужна поддержка, психологическое сопровождение процесса горевания. Поэтому в Казани встал вопрос о выездной работе психологов, обеспечении патронажем пострадавших семей. Людей, раздавленных горем, с сильными психическими травмами, мы передавали казанским психологам - для организации дальнейшего психологического сопровождения. Специалисты будут даже приезжать в семьи, где большое количество погибших.
Эта работа сейчас только начинается, и опыт Казани показал правильность такой системы. Сейчас по Уралу, во всех регионах, составляется список специалистов-добровольцев, которые готовы бесплатно осуществлять психологический патронаж.
РГ: Что им это даст?
Карапетян: Ощущение, что ты профессионально состоятелен, приносишь пользу людям. Я думаю, что не все измеряется деньгами. Человек, который имеет стабильную платную клиентуру, может себе позволить патронаж одной семьи или одного человека. И если с миру по нитке собирать участие, то люди после травм будут восстанавливаться гораздо быстрее. На самом деле в Екатеринбурге желающих очень много: звонят, просят, чтобы их включили в этот список.
РГ: Спасатели, которые работают на месте крушения, наверное, тоже нуждаются в психологической помощи?
Карапетян: Водолазы, которые работали на подъеме "Булгарии", будут включены в мощную реабилитационную программу. На их психическом здоровье, безусловно, скажется такая длительная работа в условиях риска для жизни и с такой широкой экспозицией смерти - не в ритуальном ее варианте, а в самом реальном и ничем не прикрытом.
РГ: А ваши сотрудники?
Карапетян: Работа с людским горем - тяжелая, но мы выносливые. Наши сотрудники "заточены" на работу с острыми стрессовыми реакциями, у них сформированы навыки самовосстановления, саморегуляции. Но после Казани мы проводим процедуры по реабилитации коллег.
РГ: Вам уже приходилось проводить масштабную реабилитацию спасателей?
Карапетян: Наша самая большая реабилитационная программа охватывала контингент, задействованный в тушении федеральных пожаров на севере Свердловской области в прошлом году, когда полностью сгорел поселок Вижай. Специалисты филиала выезжали на место ЧС, работали в пункте временного размещения с людьми, потерявшими кров, и со спасателями - оценивали уровень их психоэмоционального состояния, определяли, насколько они устали, показывали способы самовосстановления.
РГ: Каковы были особенности работы с пострадавшими в Вижае?
Карапетян: Острых стрессовых реакций, с которыми надо работать интенсивно, там фактически не было. В основном специалисты занимались тем, что информировали пострадавших, что-то разъясняли им. Дело в том, что в состоянии стресса человек утрачивает возможность усвоения информации и ее обработки, поэтому его нужно опекать, рассказывать ему, куда пойти, что сделать: сходить в администрацию, взять справку… Эта работа очень важна. Когда она ведется неправильно, возможно появление массовых агрессивных реакций, например, если информация дается более чем через четыре часа или если человек не получает ответа на свои вопросы. В этом случае мы работали посредниками между администрацией и людьми, находившимися в состоянии стресса.
Кроме того, мы следили за тем, чтобы в пункте временного размещения организовали горячее питье и питание, ведь в состоянии стресса люди иногда забывают том, что надо есть, пить.
РГ: Это важно - пить воду?
Карапетян: Да. Организм должен очищаться, выводить токсины.
РГ: А вообще для психического здоровья регулярные визиты к персональному психоаналитику, как в кино, - это идеал?
Карапетян: С моей точки зрения, психологически здоровый человек в принципе должен сам решать свои проблемы. Зависимость от психоаналитика - это тоже психологическая проблема. Я считаю, что компетентный, эффективный психолог должен запустить механизм автономности человека, чтобы его клиент был готов отделиться от специалиста и самостоятельно решать свои проблемы.
Кстати
Центр экстренной психологической помощи МЧС работает с 1999 года, сейчас имеет четыре филиала - в Петербурге, Хабаровске, Ростове-на-Дону и Екатеринбурге. Уральский филиал открылся в феврале. На каждое место претендовало по 50-60 человек. Из 14 сотрудников Уральского филиала одиннадцать - психологи, пятеро из них уже аттестованы на спасателей, остальные - в процессе учебы.
Руководитель Уральского филиала Лариса Карапетян пришла из академической среды, ранее она преподавала в университете на факультете психологии, защитила диссертацию о стрессе, сейчас работает над докторской, посвященной на этот раз состоянию счастья.