15 августа автору музыки к "Иронии судьбы...", "Семнадцати мгновениям весны" и еще десяткам фильмов, автору пьес, романсов и опер, исполнилось бы 80 лет.
В канун юбилея мы попросили вспомнить о Микаэле Леоновиче его учеников, коллег и тех, с кем он работал в последние годы жизни.
Валерий Усков, кинорежиссер:
- Помню, мы сдавали ему во ВГИКе экзамен по "музыкальному оформлению фильма". Микаэл Леонович за роялем, играет тему и спрашивает, откуда это. А у нас поверх дверей были стекла, мы с другой стороны двери ставили на чьи-то плечи главного нашего знатока, он слушал музыку и быстро писал на большом листе - чья тема, и показывал через стекло. Уверен, что Таривердиев все видел, но так и не показал этого...
На его занятиях было весело, легко, он на музыкальных отрывках, которые тут же наигрывал, на фрагментах из фильмов показывал, как музыка влияет на ритм фильма, как она укладывается в кадр, почему здесь пауза, а там - длинная нота. Было видно, что он не только понимает предмет, но и чувствует внутренний мир героев. Через много лет мы с Краснопольским делали фильм "Ночные забавы": помните, молодая Алферова, у которой в гостях оказывается старый ресторанный лабух, вокруг них клубятся люди, идут конфликты, кто-то ломается, кто-то идет вразнос... И в самом конце в руках музыканта, которого играет Евстигнеев, оказывается саксофон и звучит таривердиевская мелодия, и начинаешь понимать суть картины - насколько рядом друг с другом стоят наши беды и радости.
Александр Журбин, композитор:
- Я всегда следил за тем, что Таривердиев делает в кино, и в молодости даже пытался, не скрою, ему подражать. Мне нравилось как у него звучат роял и клавесин на фоне струнного оркестра, это был один из его любимых приемов, и я этот солирующий рояль со струнными тоже не раз потом использовал.
Таривердиев - один из немногих композиторов в советской музыке, имевших свой неповторимый стиль, умел писать очень просто, вспомните "Маленького принца", "Ты не печалься"- а потом занестись в высокие сферы скрипичных концертов, органных пьес. Я слышал, как он импровизирует на рояле: ему давали тему, и он ее вел и вел до бесконечности, просто целые пьесы импровизировал прямо "под кадр", и эти экспромты входили потом в картину.
И еще помню сухумский пляж, на доске под парусом к нам подплывает Микаэл Леонович - худощавый, загорелый, ловкий... Мы тогда еще не очень понимали, что такое комильфо, а он умел им быть: всегда прекрасно одевался, всегда подтянут, спортивен, красив - этакий итальянец или парижанин.
Галина Беседина, певица:
- С Таривердиевым мы объехали весь БАМ. Выступали с Сережей Тараненко в маленьких, темных залах, ночевали в вагончиках с умывальником на улице и, когда по утрам просыпались, волосы примерзали к подушке. А перед кем выступали! Выходишь, тебя никто не слушает, все шумят... Но выходит строгий Микаэл Леонович и начинает говорить - жестко, с силой. Зал в ватниках всегда стихал, и мы могли петь.
Когда мы с Тараненко пришли к нему, он запретил нам участвовать в концертах и целый год с нами занимался. Таривердиев считал, что песня прежде всего должна донести мысль и сам певец должен понимать, что поет, и поэтому мы сначала читали ему вслух Пастернака, Маяковского, Ахмадулину, Светлова, а он следил, чтобы мы понимали о чем эти стихи, и только потом мы переходили к их пению.
Написать песню для него было - как выносить ребенка. Однажды мы с его приятельницей сидели в его мастерской, о чем-то болтали. Вошел Микаэл Леонович, сел за рояль, мы продолжаем, а он как гаркнет: "Тихо, я рожаю!". Мы сразу заткнулись и с тех пор знали: как только Таривердиев подходит к роялю, надо замолчать и застыть.
Владимир Андреев, художественный руководитель Театра им.Ермоловой:
- Когда возникла идея поставить в нашем театре "Марию Стюарт" Шиллера, я решил, что музыка в спектакле должна быть не оформительская, сопровождающая, а существующая сама по себе. Так и возник Таривердиев. Меня даже смутило, насколько серьезно он отнесся к работе: изучал историю того времени, размышлял, как она перекликается с сегодняшним днем, как тогда люди страдали и любили. И родилась целая музыкальная драматургия, она подталкивала к решению спектакля в целом, к рождению его образов. Таривердиев очень глубоко прописал темы Марии и королевы Елизаветы, и получился настоящий реквием - грандиозное музыкальное произведение, и сейчас живущее как вещь совершенно самостоятельная.
Сергей Урсуляк, кинорежиссер:
- Его профессионализм был таков, что он даже закончил курсы звукорежиссеров кино для того, чтобы ему никто не морочил голову на записи. Он всегда следил за тем, как звучит картина в целом и в этом смысле был очень надежным товарищем, соратником: я знал, что на перезаписи - когда все звуковые дорожки сводятся в одну - я буду не один, а рядом будет плечо надежного человека.
То, что делал Таривердиев, настолько совпадало с моим внутренним устройством, с моей душой, что всегда по окончании очередной работы вставал один вопрос: а какое кино мы будем с вами делать дальше, Микаэл Леонович? После "Русского регтайма" я уже собрался было что-то там начинать, но он сказал: "Пока не время, посмотри что-нибудь еще". Он волновался за меня и не хотел, чтобы я снимал "очередную картину" или сделал бы неточный выбор.
Потом он начинал "болеть" за саму картину: где ее показывают, как ее смотрят, есть ли у нее фестивальный успех... Последняя радость его была, когда наши с ним "Летние люди" получили Гран-при на "Кинотавре" в конкурсе "Панорама". Это было за месяц до его ухода.
- Песня Таривердиева "В разведке" мне нравилась еще со школы: она была вроде как патриотическая, но при этом еще и очень красивая, - вспоминает певица Алена Свиридова.- Я ее подобрала на гитаре, победила на городском конкурсе, и меня наградили поездкой в Ленинград.
Несколько месяцев назад, аранжируя эту песню для концерта памяти Таривердиева, я ее услышала по-новому. Эти красноармейцы в дозоре, казалось бы, не должны иметь к выглянувшему из-за туч Меркурию никакого отношения, они просто не должны знать этого слова! А они знают, значит, это уже совсем другие люди, и они делают выбор не между трусостью и храбростью, а между Богом и жизнью, выбор совершенно непростой. Это только смерть вещь крайне простая - вошла в лоб пуля, и никакой тебе поэзии. Слова и музыка тут так потрясающе сошлись, просто не разорвать, и, когда я пела, у меня просто мурашки по телу бежали! Что поделать, романтики что в 45, что в 80 лет всегда находятся в одной тональности друг с другом!