Самым громким событием первого дня Венецианского фестиваля стала картина петербургского документалиста Виктора Косаковского "Да здравствуют антиподы!".
В этом фильме нет верха и низа. Камера в нем необычна: она плавает в невесомости, она в свободном полете, она легко переворачивает видимый мир набок или вверх дном. И тогда отчетливо видно, что все наши супергорода - лишь пылинки, прилипшие к Земле, по-прежнему дикой, необузданной, грозной. Наши островки цивилизации выглядят редкими наростами на теле равнин, холмов и гор. Фильм возвращает нам истинный масштаб явлений и места, которое мы занимаем в мире.
Вот Гавайи - не те, пляжно-курортные, а вулканические, с ползущей среди джунглей огненной рекой лавы, и мы слышим утробный рев Земли. Рукотворным адом смотрится Шанхай, тонущий в дыме. Косаковский вообще охотно использует дымы, дымки, туманы, отражения в воде, создавая ощущение зыбкости и текучести всего сущего. Есть уникальные, непонятно как снятые кадры - долгое слежение за полетом грифа, или, прямо над нами, морда льва, шумно лакающего воду. Есть патетическая, до комка в горле, сцена похорон погибшего кита. Есть стада слонов, жирафов, львов, собак, овец, кошек… Люди, когда появляются в кадре среди прочей живности, заняты простыми делами: подметают, пекут, судачат о женщинах, а женщины - о мужчинах… Большую роль в фильме играет музыка. Это может быть аргентинская песня, гавайская гитара или русская "Барыня”, а может быть вообще беззвучный, но ясно ощущаемый ритм кадра - размеренное дыхание планеты.
Условный, в сущности, прием с антиподами жестко отсеял лишнее и суетное. И мы словно вернулись к патриархальным нравам, корнями уходящим в вечность, и осталась простая суровая истина: человек на Земле - только одно из живых существ, не самое гармоничное и далеко не самое разумное. Но автор смотрит на него с пониманием и любовью.
Картина шла вне конкурса, что жаль: она была бы обречена на приз.
На пресс-конференции "Антиподов" зал был переполнен. Разговор шел на английском. Официально фильм - немецкий: из российских продюсеров в титрах указан только Александр Роднянский, но главные производители - за рубежом. То есть там, где по новейшей традиции ищут денег на свои проекты наши лучшие режиссеры.
Слова "невероятно", "невообразимо" постоянно звучали в адресованных режиссеру вопросах:
- Как вы выбирали эти фантастические места для съемок?
- Я выбирал места, которые люди хотели бы увидеть. Конечно, прежде чем сделать окончательный выбор, я трижды обогнул земной шар. Важно было не просто найти живописные пейзажи - нужно было найти человеческие истории. Такие парные истории, которые были бы противоположны друг к другу - "истории-антиподы". Я хотел делать картину для широкой аудитории и доказать ей, что документальный фильм - не второй сорт, что его может быть интересно смотреть.
- В фильме много персонажей, но, кажется, вы особенно полюбили этих двух аргентинцев…
- Это была фантастическая история! Я прилетел в Аргентину, пошел в магазин дисков и там часами слушал аргентинскую музыку. И из сотен треков выбрал один. Потом мы отправились в двухнедельное путешествие по стране и, наконец, оказались вот в этом месте. Тут и появился этот парень - пришел и попросил два песо. Я дал, и он просвистел мелодию - как раз ту самую, что я выбрал для фильма! И я понял: стоп, мы нашли то, что искали! Магический момент!
- В фильме удивительна "культура движения" - камеры, персонажей, животных, пейзажа. Это так и было в жизни, или вы специально добивались такого эффекта?
- Мне кажется, что на самом деле "правда жизни" в кино никому не нужна. Я верю, что документалистика - искусство визуальное, созданное для большого экрана. Люди теперь много смотрят разнообразных "экшн" на DVD, а документальный фильм должен вызывать эмоциональный отклик. Поэтому изображение в документальном кино играет такую же роль, как и в игровом. И существует по тем же законам.
- Как вы трактуете это понятие - антиподы? И почему не сделали эту картину в России?
- В России понятие антиподов - довольно широкое. Он атлет - я хилый. Он продюсер - я режиссер. Путешествуя по миру, я осознал, что большинство людей плохо представляют, что значит это слово. Даже хотел в начале фильма дать титр с объяснением. А что касается вашего второго вопроса, то в России сегодня документалистику нельзя представить без политики. Мне хотелось от этого уйти. Я вообще не думаю, что политика - предмет для документального кино. Его тема - смысл жизни, ее познание. У меня есть фильм, где я снял своего двухлетнего малыша, когда он впервые увидел себя в зеркале. В сущности , эта картина была первой частью трилогии. Эту новую картину можно рассматривать как вторую часть.
- Что вы как кинематографист вынесли для себя из этого опыта?
- Если я точно знаю, чего хочу добиться своим фильмом, я просто не смогу его начать. Для меня снимать фильм - значит познавать что-то. Вот вы знакомитесь с людьми, день ото дня узнаете их все ближе, и в какой-то момент наступает разочарование. А с этими аргентинскими братьями все было наоборот: чем дольше я их снимал, тем больше они мне нравились. Когда я спустя несколько месяцев вернулся к ним, они сказали, что проведенное вместе время было лучшим в их жизни. И это для кинематографиста самый дорогой подарок.
…Вообще, мы тут в Венеции открываем пласты киножанров, для нас более недоступных. В России не делают актуальных политических драм, какую снял Джордж Клуни, не снимают масштабные документальные проекты глобального звучания, как Виктор Косаковский. А если кто-нибудь сделает "разговорное кино" наподобие фильма Романа Поланского, критика обвинит автора в театральности. И нам более не дано восхищаться остроумием драматургов, филигранной игрой актеров, блеском ума и точностью наблюдений. Мы привыкли к кино тупому. К сфотографированной жизни, к авторам, не дающим себе труд включать в свое творчество сердце и мозговые извилины.
Фильм Поланского "Резня" - не очередная кровянка, как следует из названия, а семейная комедия, и более точный перевод слова carnage здесь был бы иронический: "Побоище". Поланский делом опроверг убежденность многих продюсеров в том, что без миллионов на спецэффекты современное кино не снять. В "Резне" действие ограничено четырьмя стенами и развивается в реальном времени - соблюдены все законы классицизма. А деньги нужны только на звезд уровня Кэйт Уинслет, Джуди Фостер, Кристоф Вальца и Джона Рейли.
Фильм поставлен по театральной комедии Ясмины Резы "Бог резни" и повествует о конфликте между двумя семьями, дети которых отдубасили друг друга. И вот взрослые, интеллигентные люди встретились, чтобы в дружелюбной беседе уладить дело о расквашенных губах и выбитых зубах. Кофе, домашний тортик, глоток виски, "Ах, вы увлекаетесь искусством!"… Но улыбки натянуты, шутки полны скрытого яда, затишье чревато грозой. Весь сюжет состоит из перебранки, постепенно сменяющей политкорректную, но полную шипов учтивость. В беседу постоянно вторгается телефон: звонит то полубезумная мама одного из героев, то деловые партнеры другого, и в это время остальные вынуждены ждать. Терпение быстро лопнет, утопленный мобильник придется сушить феном, а репродукции драгоценного Кокошки будут непоправимо заляпаны. Ситуации меняются каждую минуту, и ничего не угадаешь заранее, и актеры наслаждаются редкой в кино возможностью всласть поиграть, и зрители наслаждаются вместе с ними.
78-летний Роман Поланский еще раз подтвердил свою прекрасную форму, у него живой ум и великолепное чувство юмора. Он снял фильм-праздник, где почти нет физического действия, но зал то и дело взрывается хохотом, утирая от смеха слезы. В нашем прокате, боюсь, такой фильм обречен: его опять сдублируют, а так играть, абсолютно по Станиславскому, т.е. в совершенстве владея всеми извивами психологического состояния характеров, наши актеры, увы, разучились. Да и рискнут ли купить - по мнению прокатчиков, что за резня без кровянки! К тому же стараниями наших прокатчиков возраст среднестатистического российского зрителя снизился до возраста коклюша и свинки. А свинке фильм Поланского действительно не по зубам.
В общем, фильмы, которые мы тут смотрим, - как редкий французский сыр: потреблять только на месте, а поделиться радостью скорее всего не удастся: транспортировке в Россию без потерь не подлежит.