Поделиться
Вчера, открывая 21-й сезон Центра имени Мейерхольда в Москве, его создатель и идейный вдохновитель, председатель Комиссии по творческому наследию Вс. Э. Мейерхольда, режиссер Валерий Фокин представил нового художественного руководителя ЦИМа.
Сам Валерий Фокин, с 2003 года живущий на два города - Москву и Санкт-Петербург, успешно возглавляющий ЦИМ и петербургский Александринский театр, решил остаться в Центре Мейерхольда только на должности президента. А текущими вопросами управления и руководства первой экспериментальной театральной площадкой, какой задумывался и стал ЦИМ, попросил заняться Виктора Рыжакова. Московского режиссера (известные "Кислород" Ивана Вырыпаева в Театре.doc, мхатовский спектакль "Прокляты и убиты" по Виктору Астафьеву - его постановки), педагога Школы-студии МХАТ и режиссерской магистратуры ЦИМа.
Отныне ему предстоит подтверждать статус мейерхольдовского Центра, как одной из самых активных и открытых для новаций площадок на театральной карте Москвы - "лаборатории, мастерской (как любил говорить Мейерхольд), рабочего места для профессионалов, у которых пока еще есть вопросы к жизни. Места, где можно рисковать. Искать новые формы (они, как ни странно, по-прежнему нужны) и не чураться старых (потому что без нормального консерватизма не бывает здорового авангарда)".
- За 20 лет Центр достаточно серьезно, как мне кажется, работал, - объяснял происходящие субъективные структурные изменения в руководстве ЦИМа Валерий Фокин. - Много из того, что мы хотели, произошло. Много из того, что хотели, получилось. Нельзя забывать о том, что все-таки мы были первыми - как экспериментальный центр, как некая альтернатива государственному театру. Тогда это было довольно сложно. Но тем не менее это произошло.
За эти 20 лет нам удалось не стать прокатной площадкой, а такая опасность была, и всегда стояла перед нами. Потому что опасности, что мы станем репертуарным театром, не было: мы понимали, что не станем. И то, что нам удалось все-таки удержаться на границе некой художественной середины, что было довольно сложно, я считаю нашей удачей.
Но сегодня появился целый ряд площадок нового типа, которые активно работают, я имею в виду и Центр Казанцева и Рощина, и Театр. doc, "Практику", и Театр Наций, - конкурентное поле большое. Поэтому возникает насущная потребность, и я это лично очень хорошо чувствую, в обновлении идеологии Центра и в корректировке художественно курса, при сохранении главного и самого ценного, что было.
В этой ситуации я принял решение перейти на представительскую должность президента. А на должность нового художественного руководителя, который стал бы хозяином творческого Центра и с которым я связываю обновление, пригласить Виктора Рыжакова. Найти человека, который смог бы это сделать, было непросто. Это должен был быть не только режиссер, но еще и педагог, и человек, который тяготел бы к поисковому театру, к лаборатории, к эксперименту. Мне кажется, Виктор Рыжаков сочетает в себе эти свойства. У него большой послужной список. И я интуитивно верю и чувствую, что по своим способностям и творческим устремлениям он годится для этой должности и сможет дать необходимое ускорение Центру.
Для будущей перспективы мы сегодня серьезно занимаемся проектом строительства здания режиссерской школы рядом с ЦИМом. Чтобы здесь учились не только наши магистранты, а был создан некий комплекс именно по подготовке режиссеров, причем не только молодых. Здесь могут быть и стажировки, которые столь необходимы провинциальным режиссерам. И лаборатория, которая могла бы готовить будущих главных режиссеров и худруков. Поскольку этот институт сегодня просто вырезан, его вообще нет в стране. Кадровыми режиссерскими вопросами никто не занимается. Сейчас прошли московские театральные скандалы, и оказалось, что назначать просто некого. Нет скамейки запасных. И нет никакой политики, никто не отслеживает перспективы режиссеров. Куда они деваются? Люди есть, они не могут не быть. Но это вопрос дебюта, вопрос права на ошибку. Очень много вопросов могла бы решать эта режиссерская школа, которую мы мечтаем создать, имея новое пространство и новые аудитории. Ведь сегодня во многом потерян уровень подготовки режиссерской профессии. Мы видим, как очень много режиссеров, не только молодых, которые судорожно, поскольку время провоцирует на то, чтобы быть эффектным и быть быстро поверхностно интересным, провоцируют себя на то, чтобы попасть в эту якобы не скучную обойму. За этим уходит профессиональный уровень, за этим уходит процесс и то, чем всегда была ценна и отличалась русская школа режиссуры. Но это отдельная и очень важная тема для разговора.