Поделиться
Последние годы приучили нас к успехам внешней политики России. Состоявшаяся перезагрузка отношений с США, активность президента Дмитрия Медведева в продвижении идеи новой безопасности для Европы, включение России в формат "большой двадцатки", действия на пространстве СНГ, модернизация Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), становление Таможенного союза...
Список можно продолжать. Однако все чаще возникает ощущение, что усилия России натыкаются на какие-то невидимые барьеры.
Что же ограничивает наши возможности в глобальном пространстве? Возможно, ответ на этот вопрос нам дает утекшее через Wikileaks мнение американского поверенного в делах в Стокгольме: "Москва серьезно недооценивает эффективность "мягкой силы". Злопыхательство? Возможно. Но ведь правда.
Сегодня наша страна обладает серьезными финансово-экономическими ресурсами, все более умело сглаживает "внешнеполитические углы", сохраняет мощный оборонный потенциал. Однако всего этого оказывается недостаточно, чтобы претендовать на лидерство в международных делах.
Это свойство в современном мире предлагает привлекательность идей, способность не только объемно видеть глобальные проблемы, но и предлагать решения, которые совмещают прагматизм с ценностным наполнением, стремление отстоять национальные интересы - с вовлечением своих партнеров во взаимовыгодные проекты. Такое лидерство не достигается одними деньгами и ракетами, тем более - обширностью территории и количеством солдат под ружьем. Лидерство - это в первую очередь моральный авторитет, привлекательность "истории успеха" страны в целом или ее отдельных национальных и транснациональных проектов.
Два века Россия обладала огромной "мягкой силой", служа "цивилизационным полюсом притяжения". Сначала как покровитель славян, православных, как проводник европейской цивилизации на огромных пространствах Евразии, как уникальный многонациональный союз народов.
В советскую эпоху к этому добавилась роль лидера идейной альтернативы западному миру, привлекательная для левых сил во всем мире и для национально-освободительных движений. Да и демонтаж изнутри коммунистической системы, круто изменивший вектор развития трех десятков современных государств - от Улан-Батора до Праги и Скопье, - был начат "мягкой силой" Москвы. Что-то из прежних ресурсов влияния ушло (и ни капельки не жалко утраты самообманывающей гордости, что мы "на буржуев смотрим свысока"), что-то видоизменилось. Но главное - мы рискуем окончательно утратить роль "цивилизационного полюса", - если не обретем "мягкую силу", соответствующую технологическому и цивилизационному уровню XXI века.
Сегодня мы стоим на распутье в понимании нашей миссии. Непросто ответить на вопрос, что наша нация готова дать миру и что готова воспринять от него. И в этом, пожалуй, главная трудность в расширении "социокультурной орбиты" нашей страны в глобальном пространстве. Нам еще предстоит разработать маршрут, по которому мы движемся.
Тем, кто хочет в этом детально разобраться, чтобы глубже понять важность момента выбора, советую прочитать вышедшую недавно книгу "Современная общественная дипломатия: российское измерение" под общей редакцией Ф.М. Мухаметшина. Она настраивает на размышления о перспективах влияния российской культуры и российских общественных институтов в зарубежных странах, шире - о том, как Россию видят в мире. Книга содержит материалы Международного форума "Роль народной дипломатии в развитии международного государственного сотрудничества", состоявшегося в Москве в конце 2010 года, и открывает новую страницу в осмыслении "мягкой силы" России.
Материалы форума четко свидетельствуют: Россия пока не сформулировала уникальную "ценностную идею", подобную западной идее демократии и постиндустриального развития. Не продемонстрировала она и "историю успеха", сравнимую с другими странами БРИК - скажем, с Китаем, ставшим "мировой фабрикой". Тем временем сегодняшний "бренд" России уже недостаточен для работы общественной дипломатии на уровне, сопоставимом с лидерами - США, Евросоюзом, Китаем. Тем нужнее сегодня поиски креативных идей для обустройства нашего диалога с миром.
Не берусь формулировать суперидею для всей страны, но выскажу личное мнение. Мы долго понимали собственную историческую миссию в духе известного утверждения Александра Блока: "Мы, как послушные холопы, Держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы!". Уверен, что щит, конечно, должен прикрывать наше сердце и душу. Но мы, как великое евразийское пространство и великое общество, должны быть не щитом, а мостом к Востоку и Западу. Если мы выберем для себя такой приоритет, то сможем стать и культурным мостом, и транспортным коридором, и общим пространством европейской, атлантической, тихоокеанской и глобальной безопасности. Только надо действовать. Не говорить, а делать!
Что же мы имеем сегодня для реализации нашего культурного потенциала? Есть ли у нас в этом точки опоры? Попробуем поискать их на нескольких уровнях.
Самый базовый и значимый "этаж" - это, конечно, дружественные (братские - как еще недавно было принято говорить) народы. Что мы имеем здесь? Языковая и культурная близость братьев-славян - ресурс, но работающий уже по-иному, когда у России нет ни миссии освободителя (они свободны), ни роли "старшего брата". И работает "мягкая сила" в славянском мире уже не "в одни ворота" - если посмотреть, сколь популярны у нашего среднего класса хорватские курорты, болгарская недвижимость и чешский вид на жительство.
И лишь братья-болгары демонстрируют новый синтез традиционной русофилии с достоинствами демократического гражданского общества. Как рассказал на форуме лидер движения русофилов Болгарии Николай Малинов, это и поддержание в идеальном порядке сотен памятников на могилах русских и советских воинов, и создание пособия по русскому языку для дошколят. Все это делается руками и на пожертвования энтузиастов-болгар (а где, спрашивается, российский бизнес, который в Болгарии достаточно активен, - ему-то есть дело до надгробий своих соотечественников или нет?)
И в славянском, и в закавказском, и центральноазиатском ареалах Россия не имеет (и не может иметь на территории суверенных государств) монополии на влияние. Она конкурирует с Западом - везде, с Турцией и другими исламскими центрами влияния - в Закавказье (возможно, кроме Армении) и Центральной Азии, а в последней - еще и с Китаем. И в этой конкуренции именно ресурс "мягкой силы" может долго оставаться нашим преимуществом. Отчасти так и происходит - не только русские, но все население этих стран любит смотреть российские телеканалы, сидит в русскоязычных социальных сетях. Но и здесь конкуренция нарастает: и Турция, и Запад активно наращивают присутствие своей "мягкой силы" в бывших союзных республиках.
Мы спохватились - хочется надеяться, что еще не поздно. Активно работаем с русским миром без кавычек - сетью сообществ людей в разных странах, думающих на русском языке, активно работает и фонд "Русский мир". Мы стараемся вернуть на родину и вовлечь в инновационные проекты ученых и практиков, когда-то уехавших на Запад.
Создание Россотрудничества придает статус государственной политики всей работе организационной инфраструктуры международного гуманитарного сотрудничества, прежде всего - российским центрам науки и культуры (действуют в 73 странах мира). Очевидно, однако, что их дальнейшее развитие требует и нового импульса, и серьезного вложения дополнительных ресурсов. Материалы сборника свидетельствуют: у Россотрудничества сформировалось системное видение того, к чему нужно стремиться. Что нам представляется здесь особенно важным?
Прежде всего нужно серьезно заняться тем, что сегодня принято называть "национальным брендингом" - понять грани возможной привлекательности нашей страны во внешнем мире. Очевидно, что Россотрудничество должно стать головным ведомством (или "госзаказчиком") в осуществлении целого ряда функций, относящихся к усилению нашей "мягкой силы". Однако оно должно координировать и направлять, а не командовать и не подменять усилия государственных структур и общественных движений.
Начало всех начал в такой работе - это продвижение русского языка как фундамента русского мира. Нужна единая и в то же время гибкая система его изучения (ясно, что украинцев русскому надо учить иначе, чем таджиков, тем более - чем немцев или итальянцев). А вот что должно быть единым, так это сертификация знаний русского языка, то есть создание нашего аналога американского экзамена TOEFL или французского DAFL. Успешно сданный "Пушкинский экзамен" - так можно было бы его назвать - давал бы право на учебу или работу в России.
Безусловным приоритетом должны стать привлечение на учебу в Россию талантливой молодежи из стран культурной и экономической "орбиты" России - именно они способны стать в будущем нашими партнерами в национальных элитах. Как вариант - можно рассматривать создание программы межвузовского обмена для студентов и аспирантов, дающая возможность проучиться год (или семестр) в высших учебных заведениях России. Можно учредить целевую стипендию для талантливых студентов из стран СНГ для обучения в ведущих российских вузах. Этот аналог европейской программы "Эразмус" мог бы получить название "Ломоносовской стипендии".
Принципиально важным представляется и создание дееспособного государственного механизма для оказания международной технической и гуманитарной помощи. Начинать, безусловно, нужно с национальной программы такой помощи государствам СНГ при координирующей роли Россотрудничества и МИДа. Наконец, приращение нашей "мягкой силы" невозможно без выхода на качественно новый уровень применения современных информационно-коммуникационных технологий. Создание информационных порталов и социальных сетей, обслуживающих интересы людей, ищущих информацию о России, и россиян, заинтересованных в контактах с такими людьми. Все это нельзя откладывать "на потом".
Выстроить привлекательный имидж России за рубежом невозможно, не модернизировав наше внутреннее пространство, чтобы представители иных стран проникались к нам интересом и уважением, а не испытывали "культурные шоки" и многочисленные неудобства.
Какие мысли возникают в голове у иностранных гостей, впервые (или не впервые) посещающих Россию. Почему так неприглядно выглядят многие российские аэропорты? Почему в них (а тем более - на железнодорожных вокзалах) нет центров туристической информации и не сыскать карту и путеводитель? Почему практически нет туристических офисов и в российских городах? Почему Москва - едва ли не единственная европейская столица, в которой до сих пор нет обычной для цивилизованных стран "туристической карты", дающей за разумную плату скидки в музеях? Почему указатели и таблички с названием улиц на английском языке в России встретишь столь редко?
Но ведь это, так скажем, только технический уровень. Нашей власти, нашему бизнесу и нашему обществу необходимо задать некоторые вопросы и себе. Почему бы не создать в России парк-музей главных достопримечательностей России (как парк "Мини-Европа" в Брюсселе, парк "Мини-Китай" в Шэньчжэне или парк "Мини-Франция" под Парижем)? Почему бы не добиться мирового звучания наших этнографических деревень (Кижи в Карелии, Тальцы в Иркутской области, Витославлицы в Новгородской области)?
Однако даже если мы найдем ответ на все эти вопросы и сможем рассказать миру о нашем культурном, историческом наследии, мы не будем привлекательны в Европе и Северной Америке, не добившись развития наших демократических институтов и структур гражданского общества. Только они могут стать подлинными послами российской культуры в мире. Мы в ИНСОРе столь много говорим об этом, что повторяться в данном случае просто бессмысленно.
В стихотворении Ивана Сергеевича Тургенева "Русский язык" есть такая строчка: "Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!". Мы, безусловно, великий народ, но мы еще должны доказать это миру. Нельзя вечно жить с повернутыми головами в прошлое величие, это несовременно. От того, как быстро сумеем мы понять нашу миссию, адаптироваться к ней, в конце концов, и зависит - каким будет новый образ новой России. И какое место займет наша страна в современном мире.
Российская газета: Хоть вы и сказали, что деньгами лидерство не завоюешь, но потратиться на новый имидж России все-таки придется. И существенно. Что получим взамен? Мы и сейчас не последние в мире...
Игорь Юргенс: По официальной статистике, мы сейчас занимаем где-то 9-10-е место. А по ВВП на душу населения, например, от Норвегии отстаем в три раза. Это нас, думаю, никак удовлетворять не может.
Что нас ждет в ближайшие два-три года в связи с демографической, технологической, инвестиционной обстановкой и вторым "горбом" кризиса, до конца никто не знает. Но экономические и математические расчеты крайне тяжелые. Поэтому сохранение общего рынка на постсоветском пространстве, укрепление позиций в Белоруссии, Казахстане, Украине, в среднеазиатских республиках - будет вопрос не только непосредственно экономической выгоды для российского народа, но и нашего геостратегического позиционирования после того, как Евросоюз, США и Китай обратят свои взоры на посткризисное экспансионное развитие. Мы должны быть готовы к этому. И не только закреплять, но и расширять свои позиции.